Процедура: исполнение смертных приговоров в 1920-1930-х годах

Тем не менее грандиозная чистка 1921 г., когда одновременно проверялись как партийные, так и чекистские ряды, закончилась для многих комендантов исключением из РКП(б). В Иркутске комендан­та губчека Никонова сгоряча приговорили к расстрелу — за разные злоупотребления, включая пьяные приставания к женщинам, но опо­мнились и совершенно амнистировали. Летом 1921 г. Никонов безу­спешно пытался восстановиться в партии. Старшие партийные това­рищи пытались бороться за В. Я. Рязанова, участника гражданской войны, партизана и сексота, который, дослужившись до помкоменданта Новониколаевской губчека, разочаровался в коммунистах и подал заявление о выходе из партии. 26 сентября 1921 г. губкомиссия по чистке РКП(б), рассмотрев его заявление, отметила «малосознательность в политическом отношении» Василия Рязанова и «неизжитый партизанский дух» , постановив оставить вопрос о пар­тийности чекиста открытым. Поскольку «малосознательный» экс–партизан Рязанов упорствовал, его в итоге всё–таки исключили из партии — за «несогласие с тактикой РКП». Комендант Тюменской губчека Л. Д. Болдырев с марта 1921 г. был переведён в Енисейскую губчека, где во время партчистки его исключили из РКП(б) за пьянст­во.

В период 1920–1930–х гг. коменданты полномочных представи­тельств ОГПУ и оперсекторов нередко держались на своих местах многие годы, пользуясь покровительством сменяющихся начальни­ков. Наказывали их за пьянство и прочие злоупотребления не так час­то, как прочих чекистов. Некоторые из них показывали — по крайней мере, на словах — желание исправиться. Комендант Иркутского окротдела ОГПУ Максим Прашман (украинский рабочий, в граж­данскую войну работавший председателем ревтрибунала) летом 1929 г. на партчистке заявил, что радикально уменьшил потребление спиртного: «ранее выпивал, сейчас [пью] редко, и то пиво»27.

Биография и похождения другого выглядят более характерно. М. Н. Зайцев с 1 925 г. служил курсантом в омской пехотной шко­ле, три года спустя был отчислен по неуспеваемости и тут же по­ступил в Омский окротдел ОГПУ: сначала надзирателем, потом дежурным комендантом. 3, 4 и 5 мая 1933 г. он руководил опер­группой, приводившей в исполнение расстрел 281 осуждённого по «заговору в сельском хозяйстве». Далее, насколько известно, объёмы работы Михаила Зайцева снизились — с мая по октябрь 1934 г. он участвовал в расстрелах десяти человек, осуждённых краевым судом. Не раз Зайцев получал партвыговоры «за пьян­ку»; в июле 1934 г. на партчистке в Омском оперсекторе НКВД, признав, что «с проститутками был в компании, пьянствовал...», оказался исключён из ВКП(б), но ещё некоторое время сохранял должность.

Тюремные работники «путешествовали» по всей стране точно так же, как и остальные чекисты. Вот начало биографии одного из многих основоположников будущей системы ГУЛАГа, пришедшего в неё из военных рядов: Аукэ Фердинанд Вильгельмович, 1889 г. р., немец, образование начальное. С 1903 г. работал по найму, меха­ник. С 1917 г. служил в отдельной Латышской дивизии, комбат, в том же году стал большевиком. С 1921 г. командир 275–го полка 29–й дивизии. С 11 августа 1922 по август 1924 г. комендант Соло­вецкого концлагеря ОГПУ. С 8 августа 1924 по 1 ноября 1925 г. на­чальник исправтруддома в Архангельске. В 1925 г. получил строгий выговор с предупреждением от Архангельской губКК РКП(б) за «вступление в брак по церковному обряду»; в 1926–м — строгий вы­говор «за выпивку». С 10 декабря 1926 г. Ф. В. Ауке работал на­чальником Канского исправтруддома в Сибирском крае28.

Классовая месть

Чекисты воспринимали участие в экзекуциях как малоприятную, но совершенно необходимую обязанность. М. П. Шрейдер в ме­муарах, упоминая о коллегах, работавших комендантами, с пол­ным сочувствием к ним замечал, что это были несчастные люди, вынужденные глушить себя алкоголем. Те, кто прошёл через граж­данскую войну, попав затем в систему карательных органов, легко распоряжались чужими жизнями и не боялись вида чужой смерти. Мотив классовой мести играл значительную роль при поступлении в ЧК: например, бывший узник белого «эшелона смерти» Г. А. Линке, этапированный колчаковцами из Новониколаевска на Дальний Восток, с июня 1921 г. работал комендантом Амурского облотде– ла Госполитохраны ДВР в Благовещенске. Н. М. Майстеров, с 1922 г. трудившийся комендантом Енисейской губчека, а затем работавший комендантом полпредства ОГПУ по Сибкраю, потерял брата, убитого белыми в Каинской тюрьме летом 1918 г.