Процесс. Замок (с иллюстрациями Веры Дубровской)

с Фридой положение одинаковое, и теперь, когда они отказались от службы, они и Фриду подбили уйти, но стоит К. только приблизиться к ней, напомнить ей обо всем, что говорило в его пользу, и она снова с раскаянием вернется к нему, особенно если он сможет оправдать свое пребывание у девушек

тем, что они помогли ему достигнуть какого-то успеха. Но несмотря на все эти

соображения, касавшиеся Фриды, которыми он пытался себя успокоить, он

не успокаивался. Только что он хвалился перед Ольгой отношением Фриды

к нему и называл ее своей единственной опорой, — оказывается, опора эта не

из самых крепких, не нужно было вмешательства высших сил, чтобы отнять

Фриду у К., достаточно было этого довольно неаппетитного помощника, этого куска мяса, который порой казался безжизненным.

Иеремия отошел было от К., но тот позвал его назад.

— Иеремия, — сказал он, — я буду с тобой совершенно откровенен, но

и ты честно ответь мне на один вопрос. Теперь мы с тобой уже не господин

и слуга, и этим доволен не только ты, но и я, значит, у нас нет никаких оснований лгать друг другу. Вот у тебя на глазах я ломаю розгу, предназначенную

для тебя, потому что пошел я через сад вовсе не из страха перед тобой, а чтобы

застать тебя врасплох и вытянуть хорошенько этой розгой. Но ты на меня не

обижайся, теперь этому конец, и если бы власти не навязали мне тебя в слуги, то мы с тобой наверняка поладили бы, хоть меня немножко раздражает твоя

внешность. Теперь-то мы с тобой уже можем наверстать все, что упущено.

— Ты так думаешь? — сказал помощник и с широким зевком прикрыл

усталые глаза. — Я бы мог тебе подробнее объяснить, что случилось, но времени у меня нет, надо идти к Фриде, крошка меня ждет. Она еще не приступила

к работе, я уговорил хозяина дать ей короткий отдых, она, видно, хотела сразу погрузиться в работу, чтобы тебя забыть, и теперь нам хочется хотя бы немного побыть вместе. Что же касается твоего предложения, то у меня, разумеется, нет ни малейших оснований лгать тебе, но еще меньше оснований тебе

доверять. Пока я находился с тобой в служебных отношениях, ты, разумеется,

372

ф. кафка

был для меня важной персоной, не из-за твоих достоинств, а по долгу службы, и я охотно сделал бы для тебя все, чего бы ты ни захотел, но теперь ты мне безразличен. И то, что ты сломал розгу, меня тоже не трогает, только напоминает

о том, какого грубияна мне дали в господа, но расположить меня к тебе такое

поведение никак не может.

— Ты со мной разговариваешь, будто уверен, что тебе уже никогда не придется меня бояться. А ведь, в сущности, это не так. Должно быть, тебя еще не

освободили от службы, тут так скоро решения не принимают.

— А бывает, что и скорее, — сказал Иеремия.

— Бывает, — сказал К. — Но пока нет никаких указаний, что в данном

случае так оно и будет, во всяком случае, ни тебе, ни мне документа на руки не

выдали. Значит, разбор дела только начался, а я еще не использовал свои связи и не вмешался, но непременно вмешаюсь, непременно. Если все обернется для тебя неудачно, значит, ты не особенно старался расположить хозяина

в свою пользу, и, быть может, я вообще зря сломал розгу. Фриду ты, правда, увел, потому-то от важности и распушил перья, но при всем уважении к твоей

особе — а я тебя уважаю, хоть ты меня и нет, — достаточно мне сказать два-три слова Фриде, я это отлично знаю, чтобы изничтожить всю ту ложь, которой ты ее опутал.

— Эти угрозы меня ничуть не пугают, — сказал Иеремия, — ты же не хочешь, чтобы я был твоим помощником, ты боишься меня как помощника, да

и вообще ты помощников боишься, только из страха ты побил доброго Артура.

— Возможно, — сказал К. — А разве от этого ему было не так больно?

Может статься, что я и свой страх перед тобой смогу выразить таким же образом, и не раз! Если только увижу, что тебе должность помощника не по нутру, так никакой страх не сможет испортить мне удовольствие заставить тебя насильно служить мне. Больше того, я приложу все усилия, чтобы заполучить одного тебя, без Артура, тогда я смогу уделять тебе больше внимания.

— Неужели ты думаешь, — сказал Иеремия, — что я тебя хоть немножко

боюсь?

— Да, думаю, что боишься, хоть немного, но боишься, а если ты умен, то очень боишься. Иначе почему ты сразу не пошел к Фриде? Скажи, ты ее

любишь?

— Люблю? — переспросил Иеремия. — Она добрая, умная девочка, быв-шая возлюбленная Кламма, значит, во всяком случае, заслуживает уважения.

И если она меня непрестанно умоляет избавить ее от тебя, почему же не оказать ей эту услугу, тем более что и тебе я никакого вреда не приношу, ведь ты

уже утешился с этими проклятыми варнавовскими девками.

— Теперь мне ясна твоя трусость, — сказал К., — твоя жалкая трусость.

Вот такой ложью ты пытаешься меня опутать! Фрида просила меня только об

одном — избавить ее от взбесившихся помощников, от этих похотливых кобе-лей, а у меня, к сожалению, времени не было выполнить ее просьбу, и вот что

теперь вышло из-за моего упущения!

замок

373