Процесс. Замок (с иллюстрациями Веры Дубровской)

В коридоре было пусто, лишь у одной из дверей сидел бледный, узкоплечий, высокий человек в шубе, из-под которой выглядывало ночное белье; очевидно, ему стало душно в комнате, и он сел снаружи и стал читать газету, но читал невнимательно, позевывал, то и дело опускал газету и, подавшись вперед, смотрел в глубь коридора: может быть, он ждал запоздавшего посетителя, вы-званного к нему. Проходя мимо него, слуга сказал Герстекеру про этого господина: «Вон Пинцгауэр». Герстекер кивнул. «Давно он не бывал тут, внизу», — сказал он. «Да, очень уж давно», — подтвердил слуга.

Наконец они подошли к двери, ничем не отличавшейся от всех остальных, но за которой, однако, как сказал слуга, жил сам Эрлангер. Слуга попросил

К. поднять его на плечи и сквозь просвет над перегородкой заглянул в комнату.

— Лежит, — сказал слуга, спустившись. — На постели лежит; правда, одетый, но мне кажется, что он дремлет. Тут, в Деревне, от перемены обстановки

его иногда одолевает усталость. Придется нам подождать. Когда проснется, он позвонит. Конечно, случается и так, что все время своего пребывания в Деревне он спит, а проснувшись, должен тотчас же уезжать в Замок. Ведь он сюда

приезжает работать по доброй воле.

— Лучше бы ему и сейчас проспать до отъезда, — сказал Герстекер, — а то, если у него после сна остается мало времени для работы, он бывает очень недоволен, что заспался, и уж тут старается все доделать как можно скорее, так

что с ним и поговорить не удается.

— А вы пришли насчет перевозок для стройки? — спросил слуга. Герстекер кивнул, отвел слугу в сторону и что-то тихо стал ему говорить, но слуга

почти не слышал, смотрел поверх Герстекера — он был больше чем на голову

выше его — и медленно поглаживал себя по волосам.

378

ф. кафка

22.

Бесцельно озираясь вокруг, К. внезапно увидал в конце коридора Фриду; она сделала вид, что не узнает его, и только тупо уставилась ему в лицо; в руках

у нее был поднос с пустой посудой. К. сказал слуге, не обращавшему на него

внимания — чем больше с ним говорили, тем рассеяннее он становился, —

что сейчас же вернется, и побежал к Фриде. Добежав до нее, он схватил ее за

плечи, словно утверждая свою власть над ней, и задал ей какой-то пустячный

вопрос, настойчиво заглядывая ей в глаза, словно ища ответа. Но она оставалась все в том же напряженном состоянии, только рассеянно переставила посуду на подносе и сказала:

— Чего ты от меня хочешь? Уходи к ним, к тем — ну ты сам знаешь, как их

звать. Ты же только что от них, я по тебе вижу.

К. сразу перевел разговор, он не хотел так, сразу пускаться в объяснения

и начинать с самой неприятной, самой невыгодной для него темы.

— А я думал, ты в буфете, — сказал он. Фрида посмотрела на него с удивлением и вдруг мягко провела свободной рукой по его лбу и щеке. Казалось, она забыла, как он выглядит, и снова хотела ощутить его присутствие, да и в ее

затуманенном взгляде чувствовалось напряженное старание припомнить его.

— Меня снова приняли на работу в буфет, — медленно сказала она, словно то, что она говорила, никакого значения не имело, а за этими словами она

вела какой-то другой разговор с К. о самом важном. — Тут работа для меня

неподходящая, ее любая может выполнять: если девушка умеет заправлять

постели да делать любезное лицо, не чураться приставаний гостей, а, напротив, получать от этого удовольствие — такая всегда может стать горничной.

А вот в буфете работать — другое дело. Да меня теперь сразу приняли на работу в буфет, хотя я в тот раз и не совсем достойно ушла оттуда, правда, за

меня попросили. Но хозяин обрадовался, что за меня просили, и ему легко

было принять меня снова. Вышло даже так, что ему пришлось уговаривать

меня вернуться, и, если ты вспомнишь, о чем оно мне напоминает, ты все

поймешь. В конце концов я это место приняла. А здесь я пока что только помогаю. Пепи очень просила не опозорить ее, не заставлять сразу уходить из

буфета, и, так как она работала усердно и делала все, на что хватало ее способностей, мы дали ей двадцать четыре часа отсрочки.

— Хорошо же вы все устроили, — сказал К. — Сначала ты из-за меня

ушла из буфета, а теперь, перед самой нашей свадьбой, ты опять туда возвращаешься.

— Свадьбы не будет, — сказала Фрида.

— Из-за того, что я тебе изменил? — спросил К., и Фрида кивнула. —

Послушай, Фрида, — сказал К., — об этой предполагаемой измене мы уже

говорили не раз, и тебе всегда приходилось в конце концов соглашаться, что

это несправедливое подозрение. Но ведь до сих пор с моей стороны ничего

Добежав до нее, он схватил ее за плечи, словно утверждая свою власть над ней…

380

ф. кафка

не изменилось, все осталось таким же безобидным, как и было, и никогда ничего измениться не может. Значит, изменилось что-то с твоей стороны, то ли

кто-то тебе наклепал на меня, то ли еще из-за чего-то. Во всяком случае, ты ко

мне несправедлива. Сама подумай: как обстоит дело с этими двумя девушками? Та, смуглая, — право, мне стыдно, что приходится их так выгораживать