Провал

Он наклонился вперед и легонько поцеловал ее.

– Теперь я должен работать.

Новый поцелуй. Краткое «до встречи», и она ушла. С прекрасным ощущением. У нее получилось. Еще один фрагмент мозаики встал на место, и она уже видела перед собой ее.

Новую жизнь.

80

Себастиан за свою жизнь мало кого ненавидел.

Некоторых он не любил, на гораздо большее количество людей сердился, но с теми, кто настолько провоцировал его, что он начинал их ненавидеть, он просто-напросто прекращал общаться, вычеркивал их из своей жизни, чтобы не приходилось уделять время и энергию на активную нелюбовь к ним.

Но Давида Лагергрена он ненавидел. Ненавидел то, к чему тот вынудил его приобщиться.

Не хотел с ним больше встречаться.

Но он был вынужден. Лагергрен отказывался говорить с кем-либо другим, а отправить его в тюрьму можно было только при помощи допросов. По словам Торкеля, у них пока отсутствуют против него технические доказательства, хотя они побывали у него дома и забрали телефон и компьютеры, как из дома, так и с работы. Возможно, что-то появится, когда Билли с ними поработает, но пока только косвенные доказательства.

Поэтому ему пришлось переступить через личное нежелание и действовать профессионально.

– Ты готов?

Себастиан поднял взгляд. Торкель стоял в дверях комнаты для ланча. Себастиан посмотрел на нетронутую чашку кофе и кивнул. Насколько возможно, готов.

– Ванья здесь? – поинтересовался он тоном легкой беседы, когда, войдя в офисное помещение, стал оглядывать знакомую среду.

– Нет.

– Или она просто не хочет встречаться со мной?

– Ее здесь нет.

– Потому что здесь я?

Торкель не ответил, а просто продолжил идти на полшага впереди Себастиана в сторону коридора с допросными.

– Это ведь она велела тебе выгнать меня, разве нет? – проговорил Себастиан, когда они почти пришли, желая получить подтверждение тому, в чем уже, собственно, был уверен.

– Возьми, – Торкель протянул ему наушник-ракушку. – Я буду в соседней комнате и помогу тебе, если понадобятся сведения из расследования.

Себастиан взял маленькую вещицу и засунул в ухо.

– Удачи.

Торкель открыл дверь рядом с допросной и скрылся. Себастиан подошел к соседней, серовато-голубой двери.

За ней сидит Убийца-застекольщик. Давид Лагергрен.

Человек, сделавший его причастным к убийству.

Себастиан глубоко вдохнул. Выпустил воздух. Еще раз. Обрел контроль над эмоциями, открыл дверь с видом, который, он надеялся, будет восприниматься, как самоуверенная беззаботность, и вошел. Он коротко кивнул полицейскому, который незамедлительно покинул комнату. По пути Себастиан бросил взгляд на отражающую стеклянную поверхность, словно мог получить поддержку от взгляда Торкеля, подошел к столу, выдвинул стул и сел. Поднял взгляд. Сообразил, что до этого избегал смотреть на мужчину по другую сторону. Наверное, ошибка. Когда их взгляды встретились, ему пришлось бороться, чтобы контролировать дыхание.

Это он.

Себастиан узнал глаза. Губы за маской. Ему их никогда не забыть.

Он почувствовал, как во рту пересохло. Заговаривать первым он не хотел, отчасти потому, что это ставило его в несколько подчиненное положение, а отчасти потому, что не был уверен, что голос не сорвется.

– Я раскаиваюсь, – сказал Лагергрен после примерно полуминутного молчания.

– Я не католический священник, поэтому мне все равно, – быстро ответил Себастиан и, к своей радости, обнаружил, что голос звучит именно так твердо, как он надеялся. Потом он опять замолчал. Вести разговор он не намеревался. Пока не поймет, чего хочет противник, твердо решив ничего не давать тому даром.

– Я раскаиваюсь в том, что пришел сюда и взял на себя убийства, которых я не совершал, – проговорил Лагергрен вроде бы с откровенным сожалением в голосе. Себастиан понял, что по нему наверняка видно, как он удивился. Дело принимало совершенно неожиданный оборот.

– Ты не убивал этих людей?

– Да.

– Зачем же ты сказал, что тебя зовут Свен Катон и ты хочешь сознаться в убийствах?

– Не знаю, – пожав плечами, ответил Лагергрен. – А ты как думаешь? Временное помешательство?

Внезапно Себастиан понял, чего хочет мужчина напротив. Опять играть. Снова бросить Себастиану вызов. Вынудить его к активности в процессе, который, возможно, приведет к тому, что им в конце концов придется его отпустить.

Ставки высоки.

Чтобы справиться с этим, Лагергрен должен быть уверен в том, что у них нет доказательств. Что он не оставил после себя следов. Вопреки желанию, Себастиану приходилось признать, что мужчина по другую сторону стола вполне способен с этим справиться. Вероятно, он также знает, что, не имея ни малейших доказательств, они могут держать его семьдесят два часа. Возможно, он даже ждет этого. Трое суток поиграть в кошки-мышки. Померяться своим превосходящим интеллектом с Себастианом, чтобы под конец победить его и триумфально выйти отсюда свободным человеком.

– Кого ты пытаешься обмануть? – бросил ему Себастиан, твердо решив не подыгрывать. – Я тебя узнаю.

– Неужели?

– Да.

– Откуда? Не могу припомнить, чтобы мы встречались.

– Когда ты убил Чельмана.