Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России

Американские политические деятели полагают, что борьба России за демократию и рыночный капитализм является главной в её политике. На деле же она часто теряется среди других проблем, вызывающих разногласия. Одна из таких проблем — национально-территориальное самоопределение России в посткоммунистическом мире. Должна ли Россия стать частью Запада или стоять особняком? Должна ли она оставаться «имперской» или уменьшиться в размерах? Должна ли вся огромная территория России управляться единообразно московским правительством или местными властями? Единого мнения ни по одному из этих вопросов до сих пор нет.

Острая борьба продолжается и вокруг той гигантской собственности, находившейся прежде в монопольном владении Советского государства: природные ресурсы, банки, предприятия, средства связи, транспорт, здания, даже военная собственность. Хотя обычно эта борьба ведётся под знаменем «приватизации», зачастую она носит более коррумпированный характер, чем в советские времена. Ещё один жизненно важный конфликт — между московским Центром и огромной российской провинцией, куда в последние годы переместилась во многом реальная экономическая и политическая власть. Национальный вопрос (ряд провинций населён преимущественно нерусскими народностями) добавляет остроты этому конфликту.

Таким образом, распознать «хороших» и «плохих» героев, действующих сегодня на российской политической сцене, очень трудно — особенно, если заранее исключить откровенных экстремистов. Что мы можем сделать там, где лидеры, которых мы считаем «реакционерами и консерваторами», защищают идею и институт парламентаризма, а те, кого мы презрительно зовём «центристами», поддерживают равновесие власти? Где существует постоянная угроза в лице «экс-коммунистов», но где почти все лидеры с обеих сторон, включая Ельцина, и есть бывшие коммунисты? Как мы можем решить, кто из лидеров и какая из сил заслуживают поддержки, если сами русские (даже те из них, кто хорошо информирован) не могут этого сделать?

В любом случае, каким бы ни было российское политическое и экономическое будущее, оно не будет копией ни американского сегодня, ни советского вчера. Это будет, как любят повторять в Москве, некий «третий путь». Вот что говорил президент Ельцин своему народу в октябре 1992 г.: «Мы не ведём Россию к капитализму в какой бы то ни было форме. Россия просто не подходит для этого, Россия — уникальная страна. Она не будет ни социалистической, ни капиталистической». И неважно, верим ли мы в это; важно, что в это верит большинство россиян.

Реалистическое мышление необходимо нам также в области российско-американских отношений в более широком контексте глобальной политики. Российская политика должна создаваться в Москве, а не в Вашингтоне. Учитывая совершенно иные отношения, которые исторически связывают Россию, к примеру, с Китаем, Сербией, бывшими советскими республиками, естественно предположить, что её политика по отношению к ним (и даже к Европе) будет существенно отличаться от нашей. Но это ни в коем случае не повод для новой «холодной войны» или для отказа в помощи российским реформам — это лишь основание для более реалистического взгляда на российско-американские отношения. Недаром даже «самая большая надежда Америки», как называют Ельцина в клинтоновской администрации, выступил против «американской тенденции диктовать свои условия», добавив, что ни одно государство не может командовать такой страной, как Россия.

Наконец, отношения посткоммунистической России со многими, если не со всеми бывшими советскими республиками ещё далеки от устойчивости. США, естественно, надеются, что все эти республики останутся независимыми государствами, однако ряд существенных факторов свидетельствует о возможности нового добровольного объединения этих государств, на федеративной или конфедеративной основе, вокруг России. И хотя представители одной американской научной школы, возглавляемой Генри Киссинджером, настаивают на том, что любое новое политическое объединение вокруг России будет непременно воспринято как возрождение русского «империализма» и вызовет протест, есть основания полагать, что это не совсем так.

Американские политические деятели обычно не уделяют много внимания этой серьёзнейшей проблеме, а между тем, даже среди российских демократов слышны призывы объявить всю территорию бывшего СССР сферой российского влияния. Отзвуком этих претензий прозвучало недавнее заявление Ельцина о том, что Россия должна стать «гарантом мира и стабильности» в бывшем советском регионе.

Россия, конечно, никогда не была нашей, чтобы её выигрывать или проигрывать, но сегодня на карту поставлена наша национальная безопасность и много чего ещё. Поэтому мы должны помочь российским реформам и помочь щедро и конструктивно. Разумеется, Америка не может всё делать в одиночку, но если она действительно стремится к мировому лидерству, то это шанс реализовать его на практике.