Провансальский триптих

Другое соловьиное место находится в нескольких километрах от города, примерно на середине древней римской дороги, ведущей из Арля в Сен-Жиль-дю-Гар, на просторной равнине, в самом центре сырых, поросших осокой и кермеком пустошей, на берегу канала, доставляющего воду далеким, невидимым отсюда рисовым полям. На повороте, возле заброшенного дома из песчаника дикаря, прячется театральная площадка — покрытый редкой травой пятачок, отгороженный от канала стеной фиговых деревьев, бузины и акаций.

Соловьиные концерты звучат здесь по-особому: арии исполняются в минорной тональности с мягким мелодичным акцентом в конце фразы; готов поклясться, что в них можно уловить местный провансальский, так называемый роданский (rhodandien) диалект, который слышишь везде: в барах квартала Ла Рокет, в напевных призывах рыночных торговцев, в отголосках супружеских ссор, вечерами доносящихся из открытых окон, в песенках и считалках (comptines) ребятишек, играющих на школьном дворе.

Кажется, подобные арии я когда-то слышал неподалеку от прилепившегося к скалам городка Симьян-ла-Ротонд в Любероне. Это было на повороте песчаной дороги, петлявшей среди зарослей кермесовых дубов (Quercus coccifera), называемых здесь garrigues. Дорога вела к развалинам бенедиктинского монастыря Вальсент — к дому Ива Бонфуа. В соловьиных трелях звучали мелодии народных песен, услышанных уж не помню где (вероятно, на рынке в Арле, Бокере или Форкалькье), поющихся под аккомпанемент тоненьких, как тростинка, одноручных флейт (flaviol или galoubet) в сопровождении тамбурина[179].

Третье место я обнаружил сравнительно поздно, уже успев нанести на карту памяти немало особых мест; на этой карте я обозначал все, что меня поражало или восхищало: камни странной формы, опутанные плющом одинокие деревья, уединенные романтические уголки, дороги, подобные «тем уцелевшим участкам римских дорог, что возникают и исчезают неизвестно почему среди поля, словно линейка, которую уронили на шахматную доску…»[180] — много таких находок было сделано во время велосипедных экскурсий майскими вечерами, когда жара спадает, а с земли поднимается прохладный туман.

Место, о котором я хочу рассказать, совершенно особое. Я открыл его одним таким вечером, возвращаясь из Фурка, где обедал у местного кюре Анджея Ж.

В эти края Анджея Ж. когда-то занесло из окрестностей Быдгощи, и он здесь быстро освоился: по-французски говорит с южным акцентом, словно тут родился, богослужения проводит и проповеди читает по-провансальски, играет в петанк на гравийной площадке перед Cafe de l’Avenir, по окончании партии, как велит обычай, выпивает стаканчик пастиса с водой «Перье», состоит членом эксклюзивного клуба Club Taurin de Fourques[181], колоратку по будням не носит, на лацкане черного пиджака у него Croix de Camargue[182] — значок Братства пастухов Святого Георгия.

Я познакомился с ним годом раньше. Мы с моим другом и издателем Войцехом О. ранним утром отправились на велосипедах в Фурк — посмотреть замок, романскую церковь и римский саркофаг, найденный в 1954 году при строительстве ирригационного канала и установленный у южной стены храма. Было воскресенье, и церковь, на неделе обычно закрытая, была открыта. Внутри у алтаря наводил порядок священник: расставлял вазы с цветами, собирал богослужебную утварь. Услыхав, что мы перешептываемся по-польски, он подошел и поздоровался — тоже по-польски. Так началось наше — продолжающееся по сей день — знакомство.

За обедом (légumes à la provençale, escalopes sauce moutarde, côtes du Rhôtne blanc, tarte au pommes, crème brûlée, café, armagnac castarede 1988[183]) отец Анджей рассказал мне об одном драматическом событии, которое до сих пор с содроганием вспоминают в Фурке и на окрестных фермах.

Фурк — маленький городок, втайне завидующий Арлю с его превосходными памятниками старины и великой историей; впрочем, и здесь немало ее следов. Основан был город во II веке близ Тараскона (античный Эрнагинум) — в том месте, где расположился гарнизон для охраны моста, соединившего в крупный коммуникационный узел две дороги: Аврелиеву и Домициеву; стратегическое значение Фурк сохранил и в последующие века. В 1070 году возле переправы через Малую Рону возвели огромный укрепленный замок, ставший свидетелем важных событий: на постоялом дворе у его стен 15 января 1208 года оруженосцем графа Раймунда VI Тулузского был заколот папский легат Пьер де Кастельно. Что произошло впоследствии, известно. Захваченный крестоносцами замок в 1229 году, по мирному договору в Мо, перешел во владение французских королей. С конца XIX века замок принадлежит графскому роду Буасси д’Англа, однако, говорят, жители Фурка до сих пор не считают представителей этого рода «своими».