Провидец. Город мертвецов

Я и глазом не успел моргнуть, как меня, без лишних слов, выбросили за порог, как дворовую шавку. Я поднялся, отряхнулся и вернулся к этим хлопчикам уже с удостоверением в руках.

- Сиана Ильинична, - поклонился я, пройдя в весьма недурно убранную комнату.

Никитина пила за некрашеным столом чай, со свистом втягивая его с блюдца.

Это была довольно миловидная дама в летах, очень опрятно одетая: в белой атласной шляпке, из-под которой виднелись серебристо - седые локоны волос; в перетянутом черном шелковом платье и накинутой на плечи турецкой шалью. Даже первые морщинки не могли скрыть её прежнюю чудную красоту.

Взглянув на меня, она безучастно спросила:

- Чего, милый человек, надо?

Я невольно улыбнулся.

- Свет моей жизни, огонь моих чресел! Не узнала разве? - продолжил я театрально, называя её так ласково исключительно чтобы от души порадовать. Никитина к подобному обращению с моей стороны привыкла, не возражала и не оскорблялась.

Она оставила блюдце и всплеснула руками.

- А вот те Христос, не признала! Ваше благородие! Вот обрядились - то! Диво!

- Душа моя, за делом к тебе, - сказал я.

Она тотчас приняла степенный вид и, выглянув в сени, старательно закрыла дверь.

- Что прикажете, Ваше благородие?

- У тебя сейчас двое были, вещи продали, - сказал я. - Покажи их.

Она кивнула головой, беспрекословно подошла к сундуку и показала мне вещи.

Это были довольно старый полушубок и извозчичий кафтан с жестяной бляхой! Чего лучше! Предчувствие меня не обмануло.

Но затем наступило разочарование.

- Пятерку дала, - равнодушно пояснила мне Никитина. - Али краденые?

- Другое - то разве несут к тебе? - сказал я. - Ну, вещи пока что пусть у тебя будут, только не продавай их. А теперь скажи, кто тебе их принес?

Она подняла голову и спокойно ответила:

- А пес их знает. Один через другого, мало ли их идет. Я и не спрашиваю!

- Может, раньше что приносили?

- Нет, эти в первый раз.

- А в лицо запомнила?

Она покачала головой.

- И в лицо не признаю. Один - то совсем прятался, в сенях стоял, а другой все рыло воротил. Только и видела, что рыжий. Да мне и в мысль не приходило разглядывать.

Я смущенно вздохнул.

- Ну, так пока что хоть вещи побереги.

С этими словами я попрощался со скупщицей и вышел из комнаты. К моему удивлению, один из охранителей окликнул меня у порога:

– Ваше благородие, если интересно, они что – то за Второе Парголово шептались...

Пока удача не отвернулась от меня, я помчался в контору и распорядился, чтобы к вечеру была готова обыкновенная, запряженная в одну лошадь телега, такая, в какой чухонцы возят в город молоко. Телега должна была быть также с очень скрипучими колесами. В нее положили два пустых бочонка из-под молока, несколько рогож и связку веревок.

Для экспедиции мне предоставили бравого унтер-офицера Смирнова и отличавшегося необыкновенной силой городового Курленко.

Приготовившись, я уже собирался выходить, когда случайно брошенный взгляд на Курленко заставил меня призадуматься.

«А что, если грабители не решатся напасть на мужчину, да еще такого здоровяка?» — подумал я.

- Курленко, ты женат?

- Так точно, Ваше благородие!

- Ступай живо домой, надень кофту и юбку жены, а голову повяжи теплым платком.

Курленко привык исполнять приказания без размышлений и с изумительной быстротой. Возвратясь в кабинет, я присел у стола. Слегка скрипнула дверь, и на пороге появилась толстая румяная баба. Курленко в подобном одеянии со своей солдатской выправкой был бесподобен.

- Ну, с Богом...

У Новосильцевской церкви я велел остановить лошадь - надобно было ознакомить мою команду с предстоящей деятельностью.

- Ты, Курленко, пойдешь рядом с телегой. Смотри внимательно по сторонам и будь настороже на случай внезапного нападения. Если придется защищаться, пусти в дело кистень, но не злоупотребляй, бей не на смерть, а лишь для того, чтобы оглушить, - счел я необходимым предупредить хлопчика, зная, какая у него тяжелая рука. - Ты же, Смирнов, ляжешь рядом со мной в телегу, а там видно будет. Курленко, давай, закрой нас рогожей. А ты, Смирнов, поубери уже ноги… Ну, теперь трогай, шагом!

Не скажу, чтобы положение наше было удобное. Особенно плохо приходилось Смирнову, очень высокому детине. Как он ни подтягивал ноги, они все-таки предательски торчали из телеги.

Вокруг стояла глухая тишина. Только скрип колес нашей телеги нарушал это тяжелое и зловещее безмолвие. Мы миновали Второе Парголово и въехали в сосновую рощу. Пора было поворачивать обратно. Я уже собрался было сделать распоряжение, как вдруг вблизи от нас раздался легкий свист.

- Будьте начеку! - шепнул я.

Предупреждение оказалось своевременным. Едва Курленко успел вынуть из кармана своей женской кофты кистень, как был схвачен злоумышленником за горло. Двое других окружили телегу, а четвертый держал под уздцы лошадь.

Курленко, повидавший на своем веку и не такое, ничуть не растерялся перед черной рожей грабителя и сплеча ударил его в ухо. Тот с глухим стоном, как сноп, свалился на землю.