Провидец. Город мертвецов

- Придется его пристрелить. Прости, Илюшенька, — с горечью ответила Агафья и вскинула арбалет.

Выстрел сбил кадавра с ног, однако угодил тому в грудь. Гадина тут же вскочила на ноги и её вой гулким эхом отозвался во всей округе. Не теряя более времени, я подскочил к нему и коротко, от бедра, с силою ударил прикладом по голове. Тот свалился кулем и затих.

Агафья схватила меня за локоть и потащила прочь. Через несколько шагов мы налетели на стену, которой держались от самой аптеки, и снова к ней прилипли, да так тяжело дыша, что найти нас теперича ничего бы не стоило.

Пахом на дальнем конце квартала из кожи вон лез, только бы не допустить неразберихи и паники. Собрав людей в одно место и приперев всей своей мощью к зданию, он объявил с таким расчетом, дабы услышали и мы:

— Мы на углу. За ним свернете направо.

— Знаю, — отозвалась Агафья, не утруждая себя шепотом. В голосе ее читались усталость и страх. — Нас услышали, как пить дать. Не стой на месте, увалень, уводи людей. Мы с Коленькой замыкаем.

В ночи зазвучали хриплые стоны. Черпая друг в друге силу, они стекались на шум, ведомые неутолимой жаждой плоти, и кромешная тьма нисколько им не мешала.

Мы с Агафьей рванули к перекрестку, откуда еще доносился, перекрывая мертвячий гомон, топот Пахома и других сидельцев «Мольберта». С каждой минутой они все больше отдалялись, но, по всей видимости, Агафья знала дорогу.

Как там они говорили — всего два квартала; только, очевидно, это были два самых длинных квартала на всем белом свете, а кадавры уже учуяли наш запах или вышли на след…

- Сейчас нагоним своих, - пыхтела на бегу Агафья и свернула за угол, врезавшись в стайку кадавров, что неслась навстречу.

К моему удивлению, она тут же пустила в ход свою чудо-руку, не щадя ни одной незадачливой головы, что оказывалась на её пути. Одной твари она размозжила голову о стену, другой вышибла мозги кулаком. Я же вскинул винтовку, и открыл пальбу, раз за разом щелкая скобой.

- Осторожней! — крикнула Агафья.

Не то чтобы она беспокоилась без меры, просто один из залпов прогремел рядом с ее ухом.

- Простите!

Я в сердцах дернул скобу еще разок и нажал на спусковой крючок. Винтовка глухо щелкнула и встала в задержку. Схватившись за ствол, словно дубиной, я стал крушить головы буйных мертвецов, словно переспелые тыквы.

Вдруг, какая - то не первой свежести баба повисла на моей руке и впилась гнилыми зубами в кисть не хуже той кобылы, что цапнула меня в отрочестве. Ужас, с родни тому, что посетил меня, когда я впервые услышал надтреснутый мертвенный клекот, завладел мной. Следом, механический кулак обрушился на хрупкую и облезлую голову этой гадины, и та безвольным уже трупом сползла на мокрую землю.

- Держитесь! - послышалось в ночи. - Сейчас шарахнет!

Чудовищная пушка уже гудела в полную мощь. Едва рванула звуковая мина, я одной рукой обхватил свою голову, а другой — голову Агафьи, поскольку та не могла прикрыть оба уха сразу. Вторым же ухом я прижался к ее плечу.

Ударная волна повалила нас на мостовую. Так мы и лежали, прижавшись друг к дружке, пока мир вокруг шатало и трясло. Все руки, что с жадностью тянулись к нам, точно сдуло, и когда от разряда осталось трепещущее воспоминание, зависшее в зыбком воздухе, раскатистый голос Пахома начал отсчет.

Мы кое-как обосновались на дрожащих ногах. Я, как и в прошлый раз, напрочь утратил чувство направления, но Агафья все-таки сказала:

— Нам сюда!

Тут раздался треск, и грязную, запруженную телами улицу осветила вспышка красно-белого света, едва всех не ослепив.

- Теперь нам потемки ни к чему, правда? - хохотнул Пахом, подлетев к нам. В руке его шипел сигнальный факел. - Живы, здоровы?

- Кто ж его знает, - ответила Агафья.

- Хорошо. Тогда тикаем отсюда. До Хранилища всего ничего осталось.

Через минут эдак пять бега трусцой, я увидел вход в подземелье. У подножия лестницы, уставленной по бокам грязными мешками с песком, ярко горел прямоугольник желтого света. Опираясь для равновесия на мешки, я стал спускаться, однако первой шла Агафья, и с рукой у нее что-то не ладилось. Даже в полумраке, даже в лихорадочной спешке нетрудно было заметить, что механика истекает жидкостью, не говоря уж о странном тиканье.

Моя же собственная рука пульсировала, и при мысли о том, что перчатку придется снять, меня пробирала дрожь, словно девицу на выданье. Если перчатка прокушена насквозь, то времени у меня осталось мало.

Глава 24

«Руска Рома» отвалилась от башни со всей грацией бройлера, и ухнувший заодно с ней вниз желудок Насти исторг из себя порцию рвоты. Удержав ее во рту, она сделала героический глоток, от которого заслезилось в глазах, и еще крепче вцепилась в строп, хотя и без всякой пользы — разве что было на чем болтаться.

Дирижабль зарылся носом, подскочил и на предельной скорости понесся над затопленными бродячими мертвецами улицами.

— С правого борта атакуют! — проорал Бартош.

— Маневр уклонения! — скомандовал Анхель.