Провинциализируя Европу

Читатель заметит, как в этой статье следы раздражительности Нирада Чаудхури сохраняются в морализирующем описании «адды» как «праздной беседы». С другой стороны, сохранилась и претензия на «модерность», выразившаяся в сравнении с английским клубом. Санскритизированное слово «аддадхари» и фарсизированное слово «аддабадж» указывают на образ бытия, определенный темперамент или характер, связанные с корневым понятием, притом что само понятие сохраняет старый смысл: «место жительства», «место сбора», «поселение», указывая на возможную диалектику оседлости и номадологии, полный смысл которой сегодня нам уже недоступен.

Столь различные значения слова свидетельствуют о гетерогенности прошлого, связанного с практикой «адды», – институтом городской жизни Калькутты, одновременно прославляемым и осуждаемым, но в любом случае повсеместным. Было бы упрощением видеть в «адде» только пережиток древнего феодального образа жизни, рудимент сельского, догородского прошлого, сохранившийся как препятствие на пути к бенгальской модерности. Точно так же ошибкой было бы воспринимать восторженный текст Бозе об «адде» как защиту докапиталистического отношения к времени и социальности. И столь же неверно было бы слышать в прозе Чаудхури голоса призраков Лютера или Вебера. Институт «адды» сопротивляется анализу в жестких рамках истории о переходе от феодализма к капитализму. В самом деле адептами практики зачастую оказывались те же люди, которые формировали модерную бенгальскую читающую публику в Калькутте и внесли большой вклад в модерное понимание национального.

«Адда» и рождение демократической речи: генеалогия

В современном бенгальском языке слова «адда», «маджлиш» (от арабского «маджлис» – собрание, встреча, вечеринка), «байтхак» (собрание; «байтхакхана» – гостиная) и другие подобные используют почти как синонимы. Для обозначения человека, который рад быть частью «адды» или «маджлиша», могут употребить как слово «маджлишли», так и «аддабадж». Однако эта взаимозаменяемость – по крайней мере, в бенгальском узусе – явление относительно недавнего времени. В текстах XIX века «адда» гораздо реже встречается как синоним «маджлиша», чем в наше время. В текстах XIX века мне не приходилось наблюдать примеров использования слова «адда», в которых эта практика подавалась бы как заслуживающая уважения. Респектабельным слово «адда» стало в XX веке, благодаря своей связи с пространствами, где происходило формирование модерной бенгальской читающей публики.

Обычай собираться вместе для неформального обсуждения всех событий повседневной жизни – это древняя традиция в сельской Бенгалии. Она практиковалась как мужчинами, так и женщинами, только женщины собирались в отдельных общественных пространствах. Об этом свидетельствует слово «чандимандап», обозначавшее постоянное место поклонения богине Чанди, но использовавшееся сельскими старейшинами в других ситуациях в качестве места встречи. Интересно, что дискуссии об институте «адды» часто напоминают бенгальским авторам об этом древнем элементе бенгальской сельской жизни[508]. Одно из типовых пространств Калькутты, ассоциирующееся с «аддой», – это «раук», или «ровак», – веранды, пристроенные к старым калькуттским домам. Именно там собиралась молодежь квартала и устраивала свои шумные «адды». Это вызывало большое недовольство домовладельцев из среднего класса, видевших в этих буйных «аддах» угрозу своей респектабельности, особенно если в доме жили молодые женщины. Внешняя веранда была характерной чертой бенгальских домов, пока ее не вывел из моды рост цен на землю. Структурно она брала свои корни в «даоа» – веранде, окружавшей традиционную мазанку в бенгальских деревнях. Точно так же и практика мужских собраний в подобных местах могла иметь какое-то отношение к более древним практикам. Но в «аддах» на городских «рауках» участвовала в основном молодежь, не связанная с литературным процессом. В XIX веке на многих таких «аддах» тон задавали общественные лидеры квартала[509]. Бенгальский писатель Преманкур Атарти оставил нам живописные зарисовки о молодых людях, собиравшихся на «рауках» в разных кварталах Калькутты в середине XX века:

У одного из домов в квартале была просторная веранда-«раук». Парни собирались там на свою «адду» по воскресеньям и в праздники. <…> Беседы касались любых тем: патриотизм, борьба, спорт, Англия, Германия, Швейцария…