Провинциализируя Европу

Это, однако, еще не конец истории. Образование женщин и их вхождение в общественную жизнь – процесс, начавшийся в 1850-е годы, – изменили ситуацию. Напряжение между старым делением всех на мужское и женское царства и новым идеалом дружеского брака стало темой юмористического рассказа Парашурама (наст. имя – Раджшехар Бозе) «Двандик кобита» («Диалектическая поэзия»), написанного в 1957 году. В названии рассказа пародируются ритуальные аспекты бенгальского марксизма, а сам он представляет собой рассказанную на «адде» историю персонажа по имени Дхурджати и его жены Шанкари. Дхурджати читает лекции по математике, но посвятил свою жизнь сочинению любовных стихов, обращенных, в духе бенгальского романтизма эпохи Тагора, к неизвестным, никогда не виденным, совершенно воображаемым женщинам из воображаемых заморских стран. Нет нужды говорить, что практика обращать романтические чувства к вымышленным женщинам, осознанно называемым «неизвестная» («аджана», «ачена»), уже отражает дистанцию между чувствами и повседневностью, бытовыми заботами домашнего хозяйства. После свадьбы Дхурджати, главный герой рассказа Бозе, попытался пробить брешь в этой традиции. На какое-то время он сделал адресатом романтической поэтической любви свою жену, но оставил с горечью эти попытки, когда обнаружил, что Шанкари куда больше интересуется младенцем, появившимся вскоре после свадьбы, чем его поэтическими излияниями: «Дхурджати постепенно понял, что „леди любовь“ в его семье не имеет ничего общего с возлюбленной в его [поэтической] фантазии. Шанкари не понимает прелести поэзии, в ее сердце нет никакой романтики. Она получила гору дешевых подарков… по случаю свадьбы и относилась к адресованным ей стихам Дхурджати так, словно это были такие же банальные подарки. Она была поглощена домашними хлопотами и новорожденным сыном». Дхурджати снова стал адресовать свои стихи воображаемой прелестнице, а Шанкари посвятила себя домашнему хозяйству.

Если бы рассказ Бозе на этом заканчивался, он описывал бы то, как напряжение между домашним хозяйством и модерным, экспрессивным мужчиной разрешалось в XIX веке: мужчина оставляет свой литературный космополитизм для друзей-мужчин, а с женой поддерживает практические, земные отношения. Но Бозе писал в тот период, когда литература уже стала частью жизни и женщин в том числе. Поэтому здесь появляется Бисакха, подруга Шанкари по университету, и сеет в ее голове сомнения. Однажды она говорит:

– Твой муж, в конце концов, знаменитый поэт. (…) Можешь ответить мне, для кого написаны все его любовные стихи? Разумеется, не для тебя, поскольку тогда он не написал бы что-то вроде «моей неизвестной прелестнице, с которой я познакомился во сне».

Шанкари ответила:

– Он пишет не для кого-то. Поэты – люди с фантазией, они сооружают кого-то в своем воображении и обращаются к ней.

– <…> Ты не чувствуешь обиды?

– Мне все равно.

– <…> Ты пожалеешь об этом потом. <…> Предприми что-то немедленно.

– Что ты предлагаешь?

– Начни писать стихи, обращенные к воображаемому мужчине.

Шанкари никогда не писала стихов, поэтому Бисакха предлагает писать за нее. Вскоре в литературных журналах появляются стихи под именем Шанкари. Они посвящались таким персонажам, как «воинственный юноша из Красного Китая» («Я хочу найти приют на твоей безволосой груди») или «юноше из Пуштунистана»[589]:

Прими меня на свою заросшую джунглями грудь,
Обними меня крепко своей коленчатовальной рукой,
Пусть ребра мои хрустят и трещат,
Ломай меня, ломай.

Один из друзей Дхурджати спрашивает его однажды: «А скажи, Дхурджати, Шанкари Деви это не твоя жена? Какие выдающиеся стихи она пишет, такой hot stuff. <…> Профессор Бхар, психолог, сказал [позавчера], что это libido разгулялось». Последующий диалог между Дхурджати и Шанкари просто не мог бы состояться в XIX веке. Дхурждати сказал: