Провинциализируя Европу

Эта связь между женской привлекательностью и приятностью прямо проговаривалась сразу в нескольких тогдашних трактатах о «новой» бенгальской женщине. Ее нрав, речь, имя —|все должно было свидетельствовать, что она не «мегера». «„Мухара“ – еще одно имя для женщины с неприятной речью, – утверждает книга с заголовком „Бенгальская женщина“. – Присутствие хотя бы одной „мухара“ может навсегда унести из дома мир»[633]. Брошюра о методах проверки потенциальных невест предупреждала, что на женщинах с именами, которые вызывают ощущение страха, не следует жениться[634]. Некоторые тексты цитировали древнего законодателя Ману, чтобы подчеркнуть связь между приятностью и благодатью в желаемых аспектах женской натуры: «Девочке следует давать такое имя, которое приятно произнести и у которого нет косвенных значений. <…> [Имя] должно наполнять сердце ощущением любви и радости. Оно должно символизировать „мангал“ [благодать и благополучие], заканчиваться на долгую гласную и нести [обладательнице] благословение от тех, кто произносит его». Вот почему, как утверждает один автор, все санскритские слова для обозначения жены звучат приятно, и, что немаловажно, заканчиваются на долгую гласную – «джайя», «бхарья», «грихалакшми», «анкалакшми», «грихини», «сахадахармини», «ардхангарупини» и так далее[635].

Слово «грихалакшми» сосредоточило в себе эстетический образ идеальной домохозяйки, ассоциируясь с красотой богини Лакшми, которая служила образцовой женой в классических индуистских текстах. Как указывает Дэвид Кинсли, богиня Шри Лакшми – «одно из самых популярных и широко почитаемых божеств индуистского пантеона в наши дни. Ее благодатная сущность и ее репутация божества, приносящего плодородие, удачу, богатство и благополучие, привлекает почитателей едва ли не в каждой деревне»[636]. Пол Гриноф и Лина Фруцетти подробно описали, какую роль играют в современной индо-бенгальской домашней жизни религиозные ритуалы, связанные с Лакшми, и как эту богиню до сих пор ассоциируют с представлениями об изобилии, богатстве, благодати, преуспевании[637].

У богини Лакшми есть антипод, Алакшми (анти-Лакшми) – ее темная, злонамеренная Другая. «Пураны», разнородные мифические индуистские тексты, приписывают происхождение этой злонамеренной антибогини различным источникам. Ее генеалогия сложна и, как показал Упендранат Дхал, тесно связана с утверждением и оспариванием деления на касты и с вопросом ритуального верховенства браминов: «Лингапурана… гласит, что Вишну создал вселенную двояким способом. Одна часть состояла из Шри Падма, четырех Вед, обрядов, предписываемых Ведами и Брахманами. А вторая часть состояла из Алакшми, Адхармы и обрядов, осуждаемых Ведами»[638].

Каково бы ни было ее происхождение, Алакшми стала воплощением гендерно-дифференцированной и элитистской концепции неблагодати, противоположной всему, что индуистские законодатели считали дхармой (правильным нравственным поведением) главы семьи. Говорилось, что, когда Алакшми входит в дом, она приносит с собой зависть и злобу. Братья ссорятся, семьи и родовые кланы по мужской линии («кула») разоряются и разрушаются. Как пишет Дхал, опираясь на «Падмапурану»: «Выбор Алакшми падает на жилище, где постоянно идет семейная вражда, где не почитают гостей, где полно воров и мерзавцев, где люди… занимаются неправедной любовью; другими словами, все то, что запрещено законотворцами Ману, Яджнавалкьей, оказывается наиболее благоприятным для Алакшми»[639]. Лакшми и Алакшми – взаимоисключающие фигуры. Дом, где возобладала Алакшми, становится невыносим для Лакшми, она всегда оставляет такой дом и оделяет своими милостями другие, те, где никто, и в первую очередь женщины, не нарушает правил, и где соблюдают ритуалы, обеспечивающие благодать.

Истории Лакшми и Алакшми, однако, были – и во многих домах все еще остаются – частью религиозных обрядов, отмеченных на ежедневных, еженедельных и ежегодных календарях женской религиозной деятельности в индуистских бенгальских семьях. С тех пор как стал доступен печатный станок, книги с историями Лакшми и Алакшми и предназначенные для использования женщинами в ритуальных ситуациях непрерывно издаются небольшими дешевыми калькуттскими издательствами[640]. В дискуссиях о женском образовании в Бенгалии конца XIX века примечательна секуляризация парного образа Лакшми и Алакшми, в результате которой Лакшми стала означать все привлекательное, гармоничное и женственное в бенгальском доме, а Алакшми – все противоположное. Бенгальские тексты XIX века о домашней жизни подчеркивают эту связь: «Женщины – это Лакшми общества. Если они займутся улучшением себя в сфере дхармы и знания… произойдет автоматическое улучшение в общественной жизни»[641].