Провинциализируя Европу

Интеллектуальная рамка «КК» никогда не была полностью вытеснена из мужских практик бенгальских высших каст. Я родился в независимой Индии, в бенгальской семье, относящейся к высшим кастам и среднему классу, и вырос, окруженный ритуалами, практиками и оценками, которые ретроспективно кажутся очень похожими на все, что происходило в городе героя «КК». Писатель XIX века Бхудев Мухопадхай написал сборник статей «Ачара прабандха» об индуистских ритуалах, в котором содержится целый ряд аргументов, напоминающих о «КК». Бхудев критикует влияние британского правления на повседневные ритуалы и церемонии жизненного цикла высших каст индийцев, но его текст также можно прочесть как мощную критику гражданско-политического общества как такового, а также капитализма, буржуазных режимов труда и исторического времени. Для Бхудева все это составляет попросту множество внешних и исторических ограничений, налагаемых на более древний и глубокий ритм жизни, предполагаемый индуистскими циклами «нитьячар» (ежедневных ритуалов) и «наймиттикачар» (обряды перехода). Вот, например, как Бхудев трактует проблему «наемного труда», отнимающего целый день:

Первая половина третьей части дня, то есть время с 9 до 10:30, есть время [отведенное священными книгами] для работы, дающей средства к существованию. Как отличаются наши нынешние обстоятельства от жизни древних! Полуторачасовой работы было достаточно, чтобы заработать денег. А сегодня кажется уже и двадцати четырех часов не хватит. <…> Сегодня работники на жаловании [ «чакурия»] вынуждены завтракать между 9 и 10:30, чтобы они могли быть на работе вовремя. Поэтому многие из них вынуждены завершать свои послеполуденные и вечерние молитвы на следующее утро.[618]

Эти слова, написанные примерно спустя шестьдесят лет после «КК», показывают мощное и неумолимое присутствие нового трудового порядка и гражданского общества и их способность сурово нарушить определенный дхармой распорядок времени мужчины из высшей касты. Бхудев принимает гражданское общество, но не удостаивает его места в высшем царстве жизни. Приходится склоняться перед его требованиями, но не следует впускать его к себе в душу. Нет лучшего примера на эту теме в истории «бхадралока», чем учение индуистского святого XIX века Рама Кришны, который последовательно осуждал систему наемного труда как конфликтный и испорченный мир[619].

Однако национализм внес свои изменения в эту схему миропонимания. Националистические авторы, даже критикуя требования гражданского общества, писали в пределах более общей рамки, принимающей европейскую идею «улучшения» – как нации в целом, так и ее отдельных членов[620]. Именно это делает «национализм» модерным, ибо он не может обойтись без опоры на какой-либо вариант оппозиции «частное-публичное», которой просто не существовало в мире «КК». Это очевидно из литературы о «домашней жизни» и женском образовании, которая издавалась в Бенгалии во второй половине XIX века. «Дом» в этой литературе предстает как пространство реформ, где от образованной, прогрессивной матери ожидали, что она подготовит индийского мальчика-бенгальца к роли достойного субъекта национализма. В этом смысле новое «домашнее» пространство стало по определению ориентированным на «публичную» сферу. Пускай европейцы доминировали в сфере наемного труда, национальная деятельность создавала свою «публичную сцену» для националиста. В этом смысле дом сам по себе уже становился ареной публичного действия. Один автор XIX века так писал о «женских обязанностях»: «Не может быть никакого улучшения в государстве или нации без улучшений сперва в домашней и политической сферах. Послушание – это фундаментальный аспект жизни, как в политике, так и в семье. В последней хозяином является муж и отец. Степень, в которой общество слушается правил, зависит от [практик], принятых на более фундаментальном уровне»[621].