Провинциализируя Европу

Было бы также ошибкой считать модерность, консолидировавшуюся в вопросе женского образования вокруг идеологии «грихалакшми», железной клеткой несвободы. Знаковым в данном вопросе может считаться малоизвестный, но отнюдь не уникальный текст XIX века, брошюра с названием «Патибрата дхарма» (и английским подзаголовком «Трактат о женском целомудрии»), написанная около 1870 года женщиной по имени Дайямайи Дази. В этой книге мы безошибочно распознаем отпечаток буржуазного проекта европейской модерности – проекта воспитания женщин в духе одновременно и товарищества, и верности мужу. Название книги и наличие английского подзаголовка помещают книгу в рамки традиции бенгальской викторианы. Поддерживаемая супругом в своем желании читать и писать, Дайямайи Дази сочинила трактат об обязанностях женщин, принадлежащих определенной «куле» – «куламинир картабайя». «Кула» в данном этом тексте служит термином, соединяющим домашнее с национальным. Чтобы выразить свое понимание национализма, Дази взяла цитату из «Брахмавайварта-пураны»[667]: «Земля, благословенная женщинами [преданными своим мужьям] <…> сравнима с небесами, а люди в этой стране должны почитать своих женщин как богинь»[668].

Сам акт написания таких книг подразумевает участие не только в патриархальной модели «новой женщины», но и в общественной жизни как таковой. Несмотря на то, что женщины часто воспроизводят патриархальный язык, они могут использовать его как ширму, изображая «скромность» на глазах у публики, но выражая своим текстом чувство индивидуальности, которое никогда не получило бы одобрения доминирующей мужской идеологии. К примеру, Дайямайи пишет нижеприведенный фрагмент как похвалу обобщенному образу мужа. На одном уровне она говорит разрешенным языком модерного патриархального субъекта. А на другом уровне это, возможно, зашифрованный способ говорить о личном со своим супругом на публике, выражая свое личное желание и эротизм. Что именно хотела сказать автор, мы никогда не узнаем. Фрагмент звучит так:

У женщины нет лучшего друга, чем ее супруг. Ведь именно потому, что он помогает прикрыть [женский стыд], его называют «бхарта». Он и «пати», потому что он кормит. Он и «свами», потому что ему принадлежит тело. <…> Он исполняет желания [женщины] и поэтому называется «канта». Он и «банту», потому что делится счастьем, и «парамприйя», потому что дарит любовь, и «раман», потому что дает удовольствие. Посредством своего семени он возвращается через сына. И поэтому так ценится его сын. Но для «куластри» ее супруг дороже, чем даже сотня сыновей.[669]

В предисловии к книге, которая во всем прочем остается в рамках идеологии братского договора бенгальского модерного субъекта, Дайямайи Дази создает момент удивительной индивидуальности, настолько радикальной, что ее нельзя привязать ни к одному социально-политическому проекту. Она вспоминает восторженное ощущение чистой свободы, появившееся у нее с обретением грамотности. Но это еще не все. В загадочной фразе она вспоминает, как радость свободы заставила ее забыть о мире, включая обязанности по отношению к супругу. Ее мысль не завершена, мы никогда не узнаем полную версию этой истории. Но ее слова останутся свидетельством возможностей альтернативных субъектных позиций, выбивающихся из голоса модерных бенгальцев или как минимум прерывающих его. Дайямайи Дази писала: «Я никогда даже не мечтала, что смогу научиться распознавать буквы алфавита или читать книги. <…> Но в конце концов у меня проснулась такая жажда прозы и поэзии, что я начала пренебрегать моими обязанностям к „самсар“ [миру, домашнему хозяйству, семье] и моему супругу»[670].