Провинциальная история

Ноги к себе подтянула. Мелкая и тощая, не ведьма, а ворона осенняя. Волосы короткие дыбом торчат, одета странно даже для ведьм, которые порой и мужское платье примеряли. Нет, сам Ежи не видел, но наслышан был. Сейчас вот он не был уверен, что одежду ведьмину можно было считать мужской. Во всяком случае, он представить себе не мог мужчину, который бы решился примерить странную рубашонку из тонкого почти прозрачного полотна.

Или штаны.

Это страх божий, а не штаны. Еще дырявые на коленях. Из дыр выглядывали эти самые колени, острые и грязные.

— Доброй ночи вам, — Ежи попытался сесть. Голова еще кружилась, сила внутри него гуляла, кипела, чего с Ежи не случалось с детских лет и случаться бы не должно, поскольку источник его давным-давно стабилизировался, а стало быть, предпосылок для развития не имелось.

И вообще это противоречило науке.

Напрочь.

— Доброй, — согласилась ведьма, потянув себя за прядку. Прядки тоже… короткие. Кто бы ни обрезал ведьме волосы, человеком он был жестоким, но с фантазией, ибо резаны были косы неровно, отчего с одной стороны прядки получились короче, а с другой длиннее. На макушке они вовсе поднимались этакими иголочками.

И цвет имели…

Синий? Или фиолетовый?

Ежи моргнул. Наверняка мерещится. И темно вокруг. И огоньки эти. Точно мерещится. А ведьма смутилась.

— Это… эксперимент был.

— Случается, — согласился Ежи, успокаиваясь. Ведьмы наукой занимались редко, однако если и бывало, то отдавались этому делу со всей обычной своей страстью.

…а камушки в левом ухе, это тоже эксперимент?

Или амулет?

Или…

— Знаете, — ведьма осмотрелась. — Если с вами все в порядке, то мы, пожалуй, пойдем.

— Куда?

— Домой, — она поднялась, опираясь на ствол и огляделась. Ежи тоже огляделся. И замер, увидев престранного зверя, что устроился под дубом. — Бес, ты идешь?

Зверь был велик, но не сказать, чтобы огромен, покрыт темной шерстью и всецело удивителен. Имелось в нем некоторое сходство с рысью или даже, скорее, с камышовым ловцом, разве что зверь все-таки был поменьше. Но та же круглая голова, те же торчащие уши с кисточками, и глаза, яркие, живые.

— Простите, — Ежи поспешил подняться, хотя тело слушалось тяжковато. — Но… можно мне с вами?

— Куда? — удивилась ведьма.

— Домой.

— Ко мне?

— Можно и к вам, а там… я тут немного заблудился просто, — признаваться в этом было несколько неудобно. Но оставаться одному в лесу, который разбудил уснувший источник и, как знать, что еще сотворить способен, не хотелось совершенно. — И, если вы меня выведете к людям, я буду весьма благодарен… к слову…

Ежи отвесил вежливый поклон.

— Ежи… — представился он. — Курбинский. Княжич Курбинский, верховный маг города Канопень.

— Стася, — сказала ведьма. И подумав, добавила. — Ведьма. Наверное. То есть точно не знаю, но все вот говорят… а это Бес.

Зверюга ведьмина лениво поднялась, подошла к Ежи, и главное, взгляда с него не сводила, и в глазах ее Ежи виделась насмешка. Обнюхав сапоги — левый почему-то сидел как-то криво, да и по ощущениям в него то ли иголки, то ли камешки мелкие, то ли еще какой мусор попали — мазнула по ногам хвостом.

— Умр, — сказала зверюга, отвернувшись.

А Ежи решился поглядеть на нее иным взглядом, только… ничего не увидел.

Когда молодец очнулся, Стася, признаться, испугалась. Тут ведь как? Лег человек отдохнуть, заснул крепко… очень крепко… но мало ли, у кого какие особенности? То-то и оно. Лег, лежал, а тут раз и какая-то посторонняя девица с поцелуями лезет. Поди-ка докажи, что сугубо из благих намерений и что поцелуи эти вовсе животворящие.

Бред.

Стася морально приготовилась, что сейчас ее вместе со всем животворением пошлют по известному адресу, но молодец оказался хорошо воспитанным.

И симпатичным.

Спящим, конечно, тоже хорош был, а вот как очнулся, так… не понятно, что именно в нем изменилось, внешне, вроде, прежний, только лучше.

Ежи.

И княжич… не королевич, не царевич, но тоже, если подумать, неплохо… а еще верховный маг. Звучало до крайности солидно. Стася даже прониклась.

Ненадолго.

А потом они пошли.

Впереди Бес, который совершенно точно знал, куда надо идти людям, во всяком случае, именно этим двум конкретным, бестолковым, не способным найти дорогу домой. За Бесом, стараясь не упустить из виду пушистый его хвост, Стася.

А за нею молодец.

Тьфу, привязалось.

— Ежи… — повторила она тихо.

— Что, простите?

И слух у него хороший. И вообще, с виду, со здоровьем полный порядок. И невеста наверняка имеется. Или подружка. Или целая жена и выводок детей в придачу.

— Ничего, — проворчала Стася. — А вы что в лесу делали?

Интересовалась она исключительно поддержания беседы ради.

…Евдоким Афанасьевич постороннему молодцу точно не обрадуется, он и Стасе-то в первое время не слишком рад был, пугать пытался, только она и без того напугана была до крайности, чтобы обратить внимание еще и на зловещий вой.

Или там цепи лязгающие.

Лязга цепей Стася совсем не помнила, хотя Евдоким Афанасьевич утверждал, что старался. А про вой… было, кажется, в первый вечер, но она решила, что это за окном, что ветрено ныне.

Да…