Провинциальная история

— Это мертвая сила, с которой связались два идиота, не знаю, уж на что они надеялись, — прогремел Евдоким Афанасьевич и посохом по полу стукнул. Звук этот вышел явным, громким, заставившим вздрогнуть и ведьм, и Ежи, и самого княжича, и даже Стасю с Аглаей, которая сидела тихо-тихо и на переменившегося супруга старательно не смотрела. — Где заключали договор, знаешь?

— В Китеже. Но вы ошибаетесь. Мой прадед был, конечно, своеобразным человеком, но он бы не стал… связываться с подобным.

— Он бы, может, и не стал, а вот Егорьев… — Евдоким Афанасьевич протянул руку, но узора так и не коснулся. — Он был одержим Ладушкой, но даже я, кажется, не понимаю, насколько… как он умер?

— В… доме… в их доме… просто умер. Через два года, как она ушла… его нашли слуги, на полу… сердце…

— А твой прадед?

— И… — в глазах княжича появилось что-то такое. — Он… за день до того и… получается… получается…

Радожский повернул руку влево, потом вправо, потер узор пальцем, отчего тот нисколько не переменился. А вот во взгляде Ежи появилась такая себе… задумчивость.

И взгляд этот — Стася готова была в том поклясться — зацепился за этот самый узор.

— Дерьмо получается, — Евдоким Афанасьевич головою дернул и обратил взгляд на Стасю. И взгляд этот было донельзя тяжел. — Надобно ехать в Китеж.

— Мне?!

Вот никуда Стася ехать не собиралась.

Не хотела она ни в какой Китеж. И… и вообще! В этом доме и без того людно, а тут…

— Придется, — вздохнул Евдоким Афанасьевич. — Иначе… родовые проклятья — дело такое… если ты и вправду нашей крови, то, как его вот не станет, а его не станет скоро, ибо с каждым поколением эта мерзь лишь крепнет, оно к другой стороне обратиться. Неисполненное слово — веский повод.

Аглая сжала руку, успокаивая.

А Эльжбета Витольдовна нарочито бодро произнесла:

— Вот увидишь, детонька, тебе понравится! Китеж — чудесный город… познакомишься с другими ведьмами, посмотришь, как они живут… на людей, на… все посмотришь. Стоит ли тебе в провинции чахнуть?

Чахнущей себя Стася категорически не ощущала.

— Но… но… — Стася пыталась найти хоть один аргумент.

Ехать не хотелось.

Категорически:

— У меня котики! — сказала она.

— И котиков возьмем… всенепременно возьмем, — поспешила пообещать Марьяна Францевна.

А на ухо прошелестело:

— И котиков возьмем, и ведьмака… и прочих тут.

Вот это-то Стасю и пугало.

Глава 53 Где наступает ночь и принимаются решения

Глава 53 Где наступает ночь и принимаются решения

 

…будет и на вашем кладбище праздник.

 

…из утешительной речи одного некроманта, отчего-то так и не понятого добрыми селянами.

 

Стася смотрела в окно.

За окном была темень, которую изредка разбавляли искры. Те плясали, кружились, но и только. Стася приложила ладонь к стеклу.

Холодное.

— Я не хочу никуда ехать… — сказала она, чувствуя, что за спиной стало холодно. — Мне это… не нравится.

— Мне тоже, — Евдоким Афанасьевич остановился возле другого окна. — Однако…

— Придется?

Он склонил голову.

— Но зачем? У меня ведь нет этого… узора.

— Пока нет.

Прикосновение духа было ледяным, и Стасе пришлось сделать усилие, чтобы не одернуть руку. Кожа её побелела, а на ней…

Быть того не может!

Нет.

Темные нити узора проявлялись медленно и так же медленно исчезали.

— Но днем же… днем не было! Он ведь хорошо смотрел… и не просто глазами, как я полагаю?! — Стася потерла запястье, с облегчением глядя, как рисунок растворяется.

— Не было. И не будет. Завтра. Послезавтра… может, неделю или месяц, уж не знаю, сколько времени понадобится тебе, чтобы сполна принять родовую силу, — Евдоким Афанасьевич руки сцепил за спиной.

А посох его исчез.

И выглядел дух…

— Это потому что я… получается, что я все-таки…

— Моя внучка? Или правнучка? Или… не знаю, полагаю, что время в разных мирах может идти по-разному. Но ты крови Волковых, деточка. В том нет сомнений и никогда-то и не было.

— Никогда?

— Неужто ты думаешь, что я настолько плохой маг, что не сумел бы защитить свой дом от гостей? Нет, ты пришла и осталась. Тебя приняли… — он коснулся стены. — А стало быть, ты в своем праве.

В своем праве…

Стася сглотнула. Нет, если посмотреть вот так… если… это хоть какое-то объяснение. Логическое. И многое становится понятным.

— Мама… она ничего не говорила. И бабушка тоже ничего… и может, они сами не знали?

— Может.

— Или просто… там, в моем мире, не верят в магию. Её нет. И зачем говорить о том, чего нет?

Евдоким Афанасьевич склонил голову, признавая Стасину правоту.

— Но… почему… — она повернула руку.

И боярин тяжко вздохнул.

— Все… непросто. Теперь я понимаю, отчего Ладушка решилась. Я бы и вправду не отступился. Как и он. Началась бы война. Многие из старых родов поддержали бы меня, не из сочувствия, но потому что увидели бы возможность вернуть прежние порядки. Государь тоже не упустил бы случая. Многие бы погибли. Что до дитяти, то… по нашим законам дитя принадлежит роду мужа. Стало быть…

…ребенка пришлось бы отдать.

А как отдать? И самой остаться в клетке… или проще согласиться на все условия? Расстаться и со свободой, с силой, принять ту безумную любовь мужа, которая хуже ненависти?