Провинциальная Мадонна

— Не рановато ему в садик? Мальчишка такое потрясение перенес, — недовольно вскинул брови Сергей.

— Да я все понимаю, Сереж. Но мы же оба работаем, кто с ним дома сидеть будет? У нас же дело, нельзя его на полдороге бросать! Нет, но если ты настаиваешь, тогда конечно…

— Так я же… Могу с ним дома побыть, — робко вклинилась в их диалог Надя, поднося ко рту чашку с чаем.

— Ты? — удивленно уставилась на нее Лиля. Прикусила губу, задумалась на секунду, потом, медленно кивнув головой, произнесла: — Ну, в общем… Конечно, на какое-то время. Но ведь это нас не спасет!

— Почему не спасет? Наоборот, Мишка к Наде уже привык, пусть тут днем домовничают!

— Так погоди, я не поняла… Надя у нас надолго останется, что ли? Я думала, так, на неделю-другую.

— Я ж тебе сразу сказал, она останется жить у нас. Ей некуда идти.

Сказал, как гвоздь в стену вколотил. Лиля моргнула, засуетилась с понимающей улыбкой, быстро закивала головой:

— Да конечно, конечно, Сереженька… Я просто поначалу не поняла! Ну, тогда на этом и остановимся — пусть Надя с детьми дома сидит, а мы работать будем! — И, повернувшись к девушке, затараторила быстрее: — Я тебе завтра все покажу, обскажу подробненько… Мы же целыми днями пашем как проклятые, домой только поздним вечером заявляемся. А на завтра я тайм-аут взяла, с тобой побуду. Сереже надо с утра в администрацию ехать! Слышь, Сереж?

— Слышу, слышу… Что, документы на аренду уже готовы?

— Ну, почти. Там осталось только пожарному инспектору на лапу дать.

И, снова повернувшись к Наде, пояснила с торопливым достоинством:

— Мы же филиал своего салона в другом районе города открываем! Крутимся, работаем как проклятые!

Уснула Надя в эту ночь не сразу, хотя спать очень хотелось. Организм требовал отдыха, изнывал поселившимся в нем горем. И тем более маетным было позднее раскаяние, сжимало сердце, билось внутри неловкостью — зачем поехала, как теперь в чужом доме жить… А главное, в качестве кого? Сомнительной родственницы, няньки, несчастной приживалки? Как это ее понесло на такой безрассудный поступок? Ну да, эта Лиля доброй женщиной оказалась, конечно… Да и прав Сережа — других вариантов на сегодняшний день все равно нет…

Хотя комнатку в общежитии в родном поселке дали бы, конечно. Ну, поселилась бы там… А жить на что? Веронику в ясли все равно пока не возьмут, мала еще. На людскую помощь надеяться — тоже большого смысла нет, в поселке и без того народ кое-как с деньгами перебивается. Кому вообще есть до нее дело, когда кругом сплошная разруха?

Перевернулась на другой бок, ужаснулась собственным эгоистическим мыслям: а на Сережиной шее, значит, жить можно? Сесть и ножки свесить? Да кто она для него такая… И он ей — никто, правильно Славка сказал. Славка, Славка… Может, и впрямь надо было…

И тут же девушка содрогнулась пугливой предательской мыслью — только не это. Не хватало бедного Славку в свои горестные обстоятельства впутывать. Надо же, как он заявил нагло — я отец ребенка!

Внутренний слезливый голос захныкал капризно — да успокойся, наконец! Чего себя корить, когда дело сделано. В конце концов, ты не навязывалась, Сережа сам предложил. Пусть и Вероника, доченька, немного рядом с отцом поживет, хоть так она с ним пообщается, на тайно-эмоциональном уровне. Он же о своем отцовстве не знает и никогда не узнает.

Всхлипнула, и прорвало ее на большие слезы. Все тело затряслось, будто обрадовалось слезному облегчению. Подушка под щекой мокрой стала, хоть наволочку отжимай…

А после слез уснула. И опять папа приснился, как она с ним в море плывет. Нет, на сей раз не тонет, слава богу. Просто догнать не может. Руками-ногами бултыхает, а с места сдвинуться не получается. Он оглядывается, машет рукой — давай, дочка, давай! Надо выплывать, надо стараться изо всех сил! Будешь бултыхаться на одном месте — утонешь.

Вероника в эту ночь спала чутко, пришлось три раза пеленки менять. Утром Надя накормила ее, завернула в последнюю сухую пеленку, уложила, спящую, на кровать. Прислушалась. Вроде какое-то движение там, в глубине квартиры, происходит. Значит, не разбудит никого, если в ванной постирушками займется.

Открыла осторожно дверь, на цыпочках пошла в ванную.

— Ой, ты уже встала! А Мишенька еще спит без задних ног! Доброе утро! — выглянула из кухни Лиля. — Тебе чего на завтрак приготовить? Омлет с сыром будешь? Или больше глазунью любишь?

— Да я не знаю… Вот мне бы пеленки постирать. Ни одной сухой не осталось.

— А… Ну, это дело поправимое. После завтрака в «Детский мир» сгоняю, куплю тебе и пеленок, и распашонок. Нет, мы лучше все вместе сходим, а то куплю чего-нибудь не то! И Мишеньке как раз одежонку купим… А сейчас давай завтракать!

— Ой, как неудобно, Лиль. Столько с нами хлопот!

— Да какие хлопоты, чего неудобно? Я ж сегодня дома целый день, все успеем. Серега с утра по делам уехал, вечером только заявится. Знаешь, какое это непростое дело, филиал открыть? Сколько бумаг ненужных надо оформить — жуть! Сколько всяких разных подписей собрать! И, главное дело, за каждую подпись еще и на лапу давать приходится.