Провокатор

- Именно. Мы имеем замечательных режиссеров. У нас бы не было достижений нашего театра, если бы мы не имели таких впередсмотрящих в нашем театральном деле. Но мы иногда сталкиваемся, и порой режиссер подминает под себя коллектив, а иногда вообще противопоставляет ему себя... Это нехорошо... - Тишина, лишь звук мерных шагов. - Мы думаем, что режиссеры должны приходить в труппу совершенно демократическим путем, то есть проходить своеобразный конкурс. Пусть не один, а два, три или несколько режиссеров выбирают себе театры, которые близки им по художественным, по идейным, эстетическим принципам. Приходят с изложением своей собственной концепции, со своей идейно-художественной программой. Пусть это будет соревнование. И тогда артисты имеют право выбирать, пойти в тот театр, который им близок. И нам думается, что только на основе равноправного выбора возможно соединение действительно талантливых людей, объединенных единой идейно-эстетической платформой и способных решать большие художественные задачи. - Человек в кителе остановился, прикурил новую папиросину. - Так о чем я?..

- О великих идейно-художественных задачах, - ответила Шадрина.

Человек в кителе снова внимательно посмотрел на нее и спросил:

- Что же будем делать, товарищи, в конкретном случае?

пьяненький Кулешов притащился в родной дом. Была ночь, и дом спал. На лестничной клетке юноша долго ковырялся ключом в замке, вспоминая вечеринку по случаю получения стипендии: пили с мастером-наставником, потом дружным молодежным коллективом отправились на танцплощадку в парк бить праздной публике морды, но та оказалась боеспособной, и пришлось улепетывать по плитняковым кустам.

Не удался праздник, страдал молоденький Кулешов и ощущал вокруг себя враждебный, подлый, темный мир. Наконец замочные механизмы заработали - в коридоре плавал сгусток мрака, юный человек брел на ощупь вдоль стены, а поскольку он был весь в переживаниях, то поначалу, ввалившись в комнату, не обратил внимания на некоторые отличительные ее черты... храпела бабка, как всегда, и за окнами пенились осветленные луной тучи...

Кулешов, скучая, скинул одежды и зашлепал к месту ночлега... От крупной неприятности его спасла только природная прыть: толком еще ничего не понимая, он осознал себя лежащим под кроватью... кровать скрипела ржавыми пружинами...

- Кто у тебя тута шалыганит? - услышал юноша голос, ему знакомый, этот голос принадлежал мяснику Тараненко.

- Что тебе все не спится? - недовольно спрашивала Сусанна. - Мыши... крысы...

- Да? - У мясника Тараненко была одна извилина и два многопудовых кулачища. - Мыши?.. Крысы?..

Кулешов в страхе пошкребал доску.

- Вот, слышишь?

- Во, гады... пришибу...

- Ладно тебе... Чего тебе?

- Чего-чего?.. Того...

- Отстань. Я спать хочу...

- А я тебя...

- О Господи!.. Лучше дать...

- Ну и дай!

- Ну на! На! Паразит такой!.. Куда лезешь рукой?

- Это не рука...

Пол был холодный и пыльный; Кулешов из-за этого испытывал некоторое неудобство, но когда из-за борьбы на кровати начали провисать ее пружины, врезывающиеся в тело, то юноше сделалось совсем худо: с трудом ему удалось прибиться к стене, это и спасло его молодую жизнь. Потом смерч над его головой утих - Кулешов потянулся и угодил лицом под теплую сперматозоидную капель.

- Что же будем, товарищи, делать в конкретном случае? - переспросил человек со сцены.

И тогда с кресла выскочил Городинский и горячечно забредил:

- Можно обратить ваше внимание, товарищи: смотрите, что это за декорации?.. Мне кажется, нарочно выбраны такие декорации, чтобы глумиться над реализмом. И более того, с каждым годом, с каждым днем растет, крепнет и богатеет наша родина. Социализм вошел в быт народа и дает свои прекрасные результаты. В то же самое время там, за рубежом, хроническая недогрузка предприятий, миллионные армии безработных, народные массы терпят голод, нужду. Особенно тяжело положение масс в фашистских странах. В этих странах диктатуры и сплошных концлагерей для трудящихся мясо, масло, фрукты уже давно превратились в предмет мечты. Усиленно пропагандируется картошка и картофельная шелуха...

- Товарищ Городинский, спасибо. Вы все сказали?

- Да-да, но бюст... бюст на месте.

- А я могу сказать, что театром сделан шаг вперед от натурализма и схематизма, - вступился Военмор. - Все как в жизни.

- Как в жизни, право! - возбудилась Шадрина. И от возбуждения потеряла голову, как во время гарцевания по степям и буеракам физического соития. - Я бы хоть сейчас в колхозную жизнь!

- Товарищ Шадрина желает быть в колхозе? - остановился Китель, попыхтел папиросиной. - Что ж, мы предоставляем ей такую возможность. Проводите товарищ Шадрину в колхоз...

И тут же два молодых ласковых человека поспешили к вышеназванной гражданке; та в ужасе забилась в глубь кресла:

- Нет-нет!.. Я не буду больше... Отпустите меня! Меня неправильно поняли! Не имеете права! Я старая большевичка, я вместе с великим...

- Не сметь трогать святое имя! - гаркнул человек в кителе.