Провокатор

Волнение и даже внутренняя дрожь охватили его, что происходило каждый раз, лишь только он задумывался об этом. Его словно начинала бить нервная лихорадка, даже кончики пальцев мёрзли и начинали подрагивать. Страх от воспоминания всего, что когда-то было?..

«Конечно, лучше, — пульсировала мысль в виске. — Это рисунки того, кто погиб. А он уцелел и сохранил их, несмотря ни на что. Послушать Ираклия, так их лучше сжечь, уничтожить. Но ведь, с другой стороны, он совершил подвиг! Разве не таким образом должен быть оценён его поступок? По меркам того времени!.. В тех условиях!.. Когда стреляли, не предупреждая, уже за то, что в колонне узников ты просто сделал шаг в сторону!.. А?.. Как это? Сейчас забыли: шаг влево, шаг вправо — расстрел! А он спас свидетельство страшной трагедии!..»

— К вам пришли, — старуха просунулась в дверь зелёной шляпкой. — Ираклий Эдмундович, как обещался.

— Как? Он должен был позвонить, — всполошился Убейбох, вскочил, заметался по комнате. — Я не одет.

— Он один.

— Почему? А где?..

— Это уж сами, — не договорила она, так как её оттеснил высокий худой кавказец.

— Я должен принести свои извинения, — не здороваясь, тихо сказал гость, худоба его была настолько заметна, что он казался измождённым. — Мне безотлагательно понадобилось вас видеть раньше назначенного часа.

— Что случилось, Ираклий? Вы так напряжены!

— Позвольте же мне войти, — напомнил гость и косо глянул на старуху.

— Сара! — заорал Семён Зиновьевич. — Пора бы понять наконец!

Но старухи уже и след простыл вместе со столиком.

— Что за паника? — Убейбох почувствовал, как у него снова задрожали пальцы рук. — Вы мастер, однако, на эти ваши штучки…

— За мной следят, — произнёс гость и, проскочив в дверь, без сил рухнул на стул.

IV

— Значит, нож? — не сводил глаз с эксперта Жельцова капитан угрозыска Донсков.

— Нет, любезнейший Юрий Михайлович, тут использовался инструмент более деликатного свойства, — медик поправил очки, то и дело съезжавшие с его маленького носика. — Я бы осмелился предположить ювелирную, так сказать, технику.

— Ну? — Донсков пожирал глазами флегматичного патологоанатома.

— Бритва, если желаете… Да-с, бритва.

— Уж не парикмахер ли?

— А что? Вполне возможно, — причмокнул губами медик в раздумье и совсем снял очки, отвёл их в сторону, разглядывая припотевшие стёкла. — Но эти вопросы не ко мне. Это к психиатру. Станислав Эмильевич Росин вам соизволит. У него таких пациентов…

— Псих?

— Не исключено. Но! — Жельцов, словно опомнившись, задрал руку с очками вверх и оттопырил большой палец. — Меня увольте, ради бога, Юрий Михайлович. Я и так забрался не в свою сферу. А то, простите, насоветую.

— Хорошо, хорошо, — бросился успокаивать его Донсков. — Но вы что-то ещё хотели добавить, Валентин Фёдорович? Про числа?

— Да, да, — эксперт водрузил очки на прежнее место, почесав заодно и нос, затем в задумчивости потеребил длинными пальцами остатки жидких волос на затылке. — Знаете, милейший Юрий Михайлович, тут как раз может прятаться ещё одна удивительная загадка.

— Чего-чего, а с этим добром злодей постарался, — мрачно вздохнул капитан угрозыска. — Не припомню я, чтобы подобное случалось. Лудонин команду дал архивы прошлых лет перетряхнуть. Чуть ли не до самой революции. Ничего в помине не было подобного.

— Порошинки в глубине порезов…

— Порох!

— Совершенно верно.

— Не прижигать ли он думал? Вот иезуит! На живом ещё человеке!

— Нет. Это был уже труп.

— Так почему же не зажёг? Спичек не было?

Эксперт пожал плечами.

— Испугался?.. А может, не успел? Помешали?

— Смею предположить две версии.

— Так, так…

— Ну… первая тривиальная: заставить других о чём-то задуматься, напомнить. Знаете ли, таких знаков ради скуки на коже не вырезают. Может быть, запугать…

— Понятно. А вторая?

— А вторая?.. Простите за некоторую иррациональность, но…

— Смелее, Валентин Фёдорович! — Донсков в отчаянии хлопнул себя кулаком по колену. — В моём положении все догадки, даже безумные, нельзя сбрасывать со счетов.

— Я предполагаю возможность, так сказать, ритуального убийства.

— Это что же?

— Вспомните сожжение на кострах еретиков… Средневековье. Или человеческие жертвоприношения у ацтеков в Древней Мексике. Да мало ли было всего в истории цивилизации. Различные, так сказать, тайные общества…

— Вы думаете?

— Я лишь позволил себе пофантазировать. Эти три цифры…

— Вот этого я и боялся больше всего, — поморщился, как от зубной боли, Донсков. — В нашем курятнике и без этого слухи дикие поползли, а теперь вообще проходу не дадут, начальство теперь с живого не слезет.

— Да кто же прознает? — медик даже очки опять снял с носа. — Это же, так сказать, тайна следствия?

— Вот именно, тайна, — буркнул капитан угрозыска и чуть не сплюнул. — Только тайна для следствия, а на Больших Исадах уже торговке последней всё известно.

V

Как ни крути, а неделя заканчивалась не так, как хотелось. И с делами несуразица, и Кирилл опять собрался укатить с театром в командировку.