Провославие в Пруссии. Век ХVIII

Святейший Синод ответил на жалобы и просьбы своеобразно. В том же 1722 году он, невзирая на наличие в обители наместника, прислал в Брест очередного кандидата в игумены – Варфоломея (Филевского) из московского Заиконоспасского монастыря. Современники отмечали невоздержанность нрава и языка Варфоломея, которую должны были пережить Гервасий (Рудницкий) и другие насельники монастыря. Возможно, назначение Варфоломея (Филевского) в брестский монастырь и стало главной причиной отъезда Гервасия (Рудницкого) и некоторых насельников в Кёнигсберг, где с 1721 года обосновался Василий Квасовский. Следует предположить, что не ужившийся с назначенцем из далёкой Москвы энергичный иеромонах Гервасий (Рудницкий) решил создать с помощью Василия Квасовского в Кёнигсберге духовный центр (монастырь) для православных Западной Руси, недоступный воздействию со стороны агрессивного польского католицизма. Увы, из-за отсутствия помощи из России эти планы реализованы не были. Сама же кёнигсбергская экспедиция брестских монахов совершенно выпала из внимания историков.

В самом брестском монастыре с отъездом иеромонаха Гервасия (Рудницкого) жизнь лучше не стала. В 1724 году уже игумен Варфоломей (Филевский) самочинно покинул монастырь, несмотря даже на запрет киевского архиепископа Варлаама, и возвратился в Москву. Кем монастырь управлялся с 1724 по 1728 гг., не совсем понятно. Но в конце 1728 года, когда стало ясно, что помощи от Святейшего Синода не будет, а в отношениях с Квасовским начались разногласия, Гервасий (Рудницкий) покинул Кёнигсберг, вернулся в Брест и стал игуменом Свято-Симеоновского монастыря. Он заслужил небывалое почитание монастырской братии, любовь прихожан и доверие церковного начальства. Игумена Гервасия почитали как «маленького Божка», о чём свидетельствуют документы судебных тяжб с главными противниками монастыря – базилианами. Гервасий (Рудницкий) был игуменом брестского монастыря до 31 мая 1749 года. Несмотря на тяжёлые для Православия условия Речи Посполитой, при нём обитель достигла относительного расцвета, что характеризуется наибольшим количеством монашеской братии в 1749 году – 9 иеромонахов и з монаха. Такой энергичный человек мог бы создать процветающий православный монастырь и в Кёнигсберге, но не сложилось. Отсутствие материальной помощи из России и ссора с Квасовским не позволили игумену Гервасию создать в XVIII веке православный духовный центр в Кёнигсберге.

Про тяжёлый характер Квасовского следует рассказать особо. Он не только поссорился с игуменом Гервасием (Рудницким) и другими брестскими монахами. По его вине раскол произошёл в православной общине Кёнигсберга. Раскол вообще-то произошёл в Русской Церкви в XVII веке, но в данном случае его последствия дошли-таки до Кёнигсберга. Среди русских купцов, приезжавших в Пруссию, были и старообрядцы. Выходец с Западной Руси, Квасовский старообрядцев просто не понимал и ругал «бородатыми москалями». Видимо, неудача в деле с прошением к российскому императору добавила раздражительности этому властному человеку. А Квасовский был очень властным и самолюбивым человеком. Согласно свидетельству историка Курта Форстройтера, он провёл ряд судебных процессов с различными противниками. Форстройтер перечисляет некоторые из дел, сохранившиеся в городском архиве: тяжба с придворным советником Витором, тяжба с Периновым, суд с архимандритом Сильвестром, суд по поводу календарей… Кстати, что это за архимандрит Сильвестр, оказавшийся в Кёнигсберге? В те годы архимандрит был важным, заметным лицом в Православной Церкви. Архимандриты возглавляли важнейшие монастыри – Киево-Печерскую лавру, например. Что делал архимандрит в Кёнигсберге? Из-за чего с ним судился глава местной православной общины? Дело хранилось во времена Форстройтера в Staatsarchiv Konigsberg, Е.М. 38 d. (Archimandrit Sylvester), но этот архив был вывезен из Кёнигсберга перед его падением в 1945 году. Поэтому сегодня о суде Квасовского с архимандритом Сильвестром ничего конкретного не известно.

Про тяжбу Квасовского с Периновым известно больше. Купец-старообрядец Перинов из Калуги приехал в Кёнигсберг по торговым делам. Перинов арендовал в Литве леса у князя Сантушко, а в Кёнигсберге завёл какие-то торговые связи. Квасовский же, поссорившись с ним, используя свои связи при дворе, сумел определить несчастного купца в солдаты прусской армии. Естественно, православные и старообрядцы в Восточной Пруссии получили дополнительный довод держаться особняком. Это не способствовало процветанию общины.