Провославие в Пруссии. Век ХVIII

«церковная ризница устроением к окончанию уже совсем приходит, шапка архимандриту Ефрему приобретена от архимандрита Владимирской епархии Товия за 150 рублей; вопрос об утвари остаётся открытым за неполучением ответа от Синода, и далее сообщалось, что ризы уже готовы и в приготовленных ящиках будут скоро отправлены при синодальном экзекуторе Веревкине, который для этой цели конторою задержан ныне несколько в Москве»[117].

15 декабря 1759 года Московская синодальная контора доносила Синоду, что

«серебряные сосуды готовы и позолочаются, лампады Куниным делаются. Иконы писать начали в трапезе ставропигального Петровского монастыря, и за успехом этих работ следят по прежнему офицеры с командою».

19 декабря церковная серебряная утварь в футлярах, ризница в сундуках на 12 почтовых подводах под конвоем и за присмотром синодального экзекутора Веревкина были отправлены из Москвы. Архимандричья шапка при этом не высылалась. 23 декабря церковная утварь и ризница с подробной ведомостью всем вещам и предметам и стоимости их были доставлены экзекутором Веревкиным в Санкт-Петербург, в Синод. 29 декабря 1759 года утварь и ризница, приготовленные для церквей в Кёнигсберге, Мемеле и Пиллау, в сундуках с ключами и специальными реестрами были доставлены обер-прокурором и экзекутором святейшего Синода во дворец в комнаты Ея Императорского Величества и сданы действительному камергеру Чулкову[118].

14 марта 1760 года иконостасы, престолы и жертвенники в девяти больших ящиках под конвоем девяти солдат на 24 ямских подводах были доставлены из Москвы в Санкт-Петербург в Святейший Синод и сданы по постановлению Синода архивариусу Звереву[119]. Можно считать, что практически всё необходимое для оборудования трёх церквей (иконостасы, церковная утварь и ризница) было изготовлено и в середине марта собрано в Санкт-Петербурге. Остались последние штрихи. Одним из этих последних штрихов была архимандричья шапка, купленная Московской конторой у владимирского архимандрита Товии за 150 рублей. Она прибыла в Санкт-Петербург после иконостасов и была представлена на осмотр императрице Елизавете Петровне. О ней синодальный экзекутор Веревкин «покорным рапортом» доносил Святейшему Синоду:

«Сего апреля 17 числа призван был я в кабинет Ея Императорскаго величества где сказано мне было от его превосходительства штатского действительная советника и кавалера Адама Васильевича Алсуфьева, чтоб я вашему святейшеству объявил Высочайшее Ея Императорскаго Величества повеление, дабы изволили представленную на все Высочайшую апробацию зделанную в Кёнигсберг архимандричью шабку переменить, а ежели здесь готовой нет, то ежели есть вмоскве за которой нарочновоб на почтовых отправить изволилиб будеже и вмаскве готовой неотищется, то помянутую представленную архимандричью шабку вновь вскором времяни переделать изволили, что впокорности моей присеем рапорте и доношу»[120].

Таким образом, императрица Елизавета Петровна решила, что эта шапка выглядит недостаточно представительной для главного православного священника Кёнигсберга. И началось…

Синод указом от 28 апреля поручил Московской конторе