Читаем Проза и сценки. Драматургия полностью

самовар – кажется, впервые появляется в «Комедии города Петербурга» (см. 133) и почти одновременно в детском «Иван Иваныч Самовар»(см. т. 3 наст. собр.); см. также т. 1 наст. собр.;

Селифан Митрофанович – встретим также в 142<12>, а в более правильной форме – Селиван – в 152; не исключено, что это достаточно экзотическое в 1930-е гг. имя пришло к Хармсу от Гоголя;

Но из люка вылезает огромный Красноармеец – ср. с монахом в тексте 2 а также: «И вдруг из пола вылезает страшный дух…» (т. 1 наст. собр., 327).


78. Судьба жены профессора*

Впервые – SU/US. 1980. № 7(1–2). Автограф – РНБ. Первоначальное заглавие: «Приключение профессора». Над текстом помета: «Для „Татарки“».

а в сарае сидит – далее зачеркнутый текст:

«…Анна Семеновна Ивантер, Нюрочка.

Профессорша говорит:

– Ах, это вы!

А Нюрочка отвечает:

– Да, это я. А подо мной Даня сидит.

Профессорша говорит:

– Как же так? А где же Толстой?

А Нюрочка отвечает:

– Да Шура в Москву переехал.

Профессорша говорит:

– Нет, не Шура, а Толстой где?

А Нюрочка уже не отвечает и профессорша видит, что это уже не Нюрочка, а скорее <курица>».

Как видим, вариант демонстрирует характерное хармсовское сплетение реальных лиц с сугубо литературным сюжетом: здесь и сам Даниил Хармс и упоминаемый Александр Иванович Введенский (Шура) и А. С. Ивантер (р. 1906), жена Введенского в 1929–1936 гг. (см.: Т. 1991. № 11. С. 116–119; ср.: Устинов и Кобринский. С. 559).

Обратим внимание на необычайную концентрацию у Хармса текстов с мотивом сна на небольшом временном пространстве: см. 143<10, 12, 24> и т. 1 наст. собр., 259. Приведем здесь также опубликованный впервые В. Эрлем по автографу из собрания С. М. Григорьянца (Эрль. С. 36) неоконченный, по мнению публикатора, текст, который мы полагаем возможным также отнести к 1936 г.:

«Кулаков уселся в глубокое кресло и моментально сидя заснул. Сидя заснул, а спустя несколько часов проснулся лежа в гробу. Дикий страх сковал Кулакова. Мутными глазами он посмотрел вокруг, и всюду, куда ни направлял он свой взор, он видел только цветы: цветы в корзинах, букеты цветов, перевязанные лентой, венки из цветов и цветы россыпью.

„Меня хоронят“ – подумал с ужасом Кулаков и вдруг почувствовал гордость, что его, такого незначительного человека, хоронят так пышно, с таким количеством цветов».

Однажды – см.: 37, 49, 56, 57, 62, 68, 73, 112, 143<10, 19>, 200;

только 500 оставили; полтинник в руку сует – варианты числа 5 (см.: 10, 19, 62, 70, 76, 97, 101, 121, 128, 132, 134, 143<10>, 147, 163, 188; см. также т. 1 наст. собр.;

не более четырех дней – см.: 4, 13, 15, 19, 21, 36, 46, 54, 62, 69, 76, 83, 84, 87, 89, 93, 94, 97, 101, 116, 120, 121, 129, 133, 134, 143<2, 12, 15, 25, 28>, 184, 186, 188; см. также т. 1 наст. собр.;

шесть раз прочитала – см.: 8, 12, 93, 132, 141, 1430, 25>; см. также т. 1 наст. собр;

поплакала часа три – см.: 6, 9, 10, 15, 16, 19, 22, 30, 36, 42, 60, 62, 73, 85, 91, 93, 105, 120, 122, 132, 133, 184, 186, 190; см. также т. 1 наст. собр.;

в сад имени 1-ой Пятилетки, б. Таврический – сад позади Таврического дворца (ул. Салтыкова-Щедрина, д.50) получил новое наименование в 1930 г.;

а ей спать хочется – каламбур;

И видит сон ~ все смотрят – ср. с подобной ситуацией в написанном 19 августа того же года стихотворении «СОН двух черномазых ДАМ» (т. 1 наст. собр., 259); о возможном источнике такого появления Толстого см.: Сажин II. С. 84; см. также: 1, 15, 94, 102, 132, 142<10, 12, 16, 24>, 176, 182; см. также т. 1 наст. собр.


79. «Ва-ва-ва! Где та баба, которая сидела…»*

Автограф – РНБ.


80. О том, как рассыпался один человек*

Впервые – Cahiers. 1985. № 26(3–4). Автограф – РНБ. Пришел дворник Пантелей – см. также: 42, 62, 142<12> и т. 1 наст. собр., 106.


81. «Один механик решил на работе стоять поочерёдно…»*

Перейти на страницу:

Все книги серии Даниил Хармс. Полное собрание сочинений

Похожие книги

Песни
Песни

В лирических произведениях лучших поэтов средневекового Прованса раскрыт внутренний мир человека эпохи, который оказался очень далеким от господствующей идеологии с ее определяющей ролью церкви и духом сословности. В произведениях этих, и прежде всего у Бернарта де Вентадорна и поэтов его круга, радостное восприятие окружающего мира, природное стремление человека к счастью, к незамысловатым радостям бытия оттесняют на задний план и религиозную догматику, и неодолимость сословных барьеров. Вступая в мир творчества Бернарта де Вентадорна, испытываешь чувство удивления перед этим человеком, умудрившимся в условиях церковного и феодального гнета сохранить свежесть и независимость взгляда на свое призвание поэта.Песни Бернарта де Вентадорна не только позволяют углубить наше понимание человека Средних веков, но и общего литературного процесса, в котором наиболее талантливые и самобытные трубадуры выступили, если позволено так выразиться, гарантами Возрождения.

Бернард де Вентадорн , Бернарт де Вентадорн

Поэзия / Европейская старинная литература / Стихи и поэзия / Древние книги