Настоящий текст возвращает нас к проблеме восприятия и интерпретации текстов Хармса, написанных им от 1 лица. В данном случае должен быть принят во внимание интерес Хармса к древней истории и культуре, откуда, на наш взгляд, и были почерпнуты сведения об инфантициде – фундаментальном отношении к детям с глубокой древности до, примерно, IV в. до н. э. В наиболее древний период инфантицид диктовался экономическими мотивами – невозможностью прокормить большое потомство: «Убийство новорожденных младенцев было здесь такой же естественной нормой, как убийство стариков» (Кон. С. 50–51). В дальнейшем инфантицид диктовался уже неэкономической необходимостью, а заботой о «качестве» потомства: «Даже такие развитые общества, как античное, весьма избирательны в своей заботе о детях. Отец медицины Гиппократ и родоначальник гинекологии Соран Эфесский деловито обсуждают вопрос о том, какие именно новорожденные заслуживают того, чтобы их выращивали. Аристотель считает вполне справедливым и разумным закон, что ни одного калеку-ребенка кормить не следует. Цицерон считал, что смерть ребенка нужно переносить со спокойной душой, а Сенека считал разумным топить слабых и уродливых младенцев» (Кон. С. 216). Если не упускать из виду творческое отношение Хармса к изучавшейся им древней истории и античным авторам, по крайней мере, Аристотелю, можно полагать, что именно этими источниками определяется происхождение мотива «детоненавистничества» Хармса. См. также: 76, 107, 111, 132, 141, 143<4, 29>.
68. «Он был так грязен, что однажды…»*
Впервые – Устинов и Кобринский. С.504. Автограф – РНБ.
69. «Одному французу подарили диван…»*
Впервые – Cahiers. 1985. № 26(3–4). Опубл. В. Глоцером под выдуманным им заглавием (Ю. 1987. № 10). Автограф – РНБ.
За первым предложением следовал текст (зачеркнут):
«А стола-то и не подарили. Вот француз расставил у себя в комнате подаренную мебель, сел на подоконник и задумался.
– Ну, хорошо, – думал француз, – вот я захочу, скажем, чай пить, а на чем я буду это делать? Или захочу я в шахматы играть. Что тогда? Можно конечно и на стуле в шахматы играть, да только это все же неудобно. На столе-то, пожалуй – получше».
70. Личное переживание одного музыканта*
Впервые – Р. 1991. № 7. 16–22 февраля. Автограф – РНБ.
Имеется записанный на отдельном листе вариант(?) заглавия: «Личное переживание музыкального гения Картомякина» (персонаж с такой фамилией в других текстах не встречается).
71. Смерть старичка*
Впервые – ВМК. 1987. № 12. Автограф – РНБ.
Напомним, что помимо мифопоэтических и исторических ассоциаций, которыми определяется у Хармса мотив стариков (старух), он связан с его собственной концепцией времени, которую старики как бы наглядно опровергали, демонстрируя ограниченность и конечность времени. См.: 1, 29, 36, 57, 63, 67, 71, 82, 89, 99, 104, 107, 109, 111, 114, 132, 134, 143<3>, 163;
72. «В одном большом городе на главной улице…»*
Впервые – Е. 1988. № 5. Автограф – РНБ.
73. «Однажды Марина сказала мне…»*
Впервые – Полет в небеса. С. 456–457. Автограф – РНБ. Ср. с текстом 257 в т. 1 наст. собр.
Прототип героини наст. текста, по-видимому, М. В. Малич (1909–1983?) – жена Хармса с 1934 г. (см. также т. 1 наст. собр.).
74. «Петя входит в ресторан и присаживается к столику…»*
Впервые – Contr. 1988. Р. 148. Автограф – РНБ. Имеется другой вариант этой сценки: