Проза Ивана Сидорова

Мария Степанова Проза Ивана Сидорова

I

В городок провинциальный,
а так сказать, да в невысокий-недалекий,
с белыми крутыми берегами,
с по-над берегом гигантскими шагами,
с трубами тяжелых предприятий,
с бабами, похожими на ощупь,
как бутылки в тесных голенищах,
приезжает пьяница-мужик.

Почему пьяница – будет ясно из нижесказанного.

В городе нет никого знакомого, тем или этим к нему
                                                                   привязанного.

В семь часов вечера закрываются оба обменника.

В привокзальном буфете пиво без ценника.

Мужик смотрит туда и глядит сюда.

Он не ведает, делать что и идти куда.
Что на нем: пальто итальянского кроя,
костюм спортивный, то и это сырое.
Сумка с надписью, вижу я только das,
но легко додумаю остальное.

Куда он денется, кто ему «да» и даст?

Город, положим, Под Снежною Пеленою.

Огни погашены.

Осторожно-окрашены
темным заборы, и даже на площади ни мента.

Дышит периной новая пустота.

Московский скорый,
ночной который,
вот-вот
отойдет.

Начинают движение посменно,

безалаберно и одновременно,
пробные таинственные люки,
за которыми авторские руки
нажимают на кнопки и пробелы.

Зал ожидания с криком перебегает курица.

В стеклянных дверях проступает ночной патруль.

А спящая девочка – ниже руля

некрупного взрослого велосипеда —
а где ее мамка? и чья она, бля?
глаза открывает, с узлов привстает —
и бух, точно в воду, в объятья соседа,
и «деда» бормочет, и губы сует,
но спать почему-то не перестает.

Бочком, как убитый, припала и дремлет.

Снег во тьме светит,

и тьма его не объемлет,
и ночью никто не встретит.

Скорый тянется вдоль перрона,

долгий и шелковый, как чулок.

Автор затягивает на памяти узелок

и пресекает течение повествования,
оставив героя проявлять еще неизвестные нам дарования.

II

Ну, и затемно едут они в маршрутке.
Тянутся новостройки, топорщатся палисады,
город ворочается между рекой и рекой.
Девочка спит в цигейковом полушубке.
Приезжий не без досады
решает, кто он теперь такой
и какой
он дед бессмысленному созданию,
прямолинейному, как весло.
И как его сюда занесло.
И как оправдать ее ожидания
и пару дней перекантоваться,
куда судьба его заведет.

Девочка спит.

И куда деваться,
покуда нечто произойдет?[1]
Маршрутка рыщет.
Время идет.

Быстро теплеют черствые сиденья.

В рукавах и ушах собираются сновиденья.
Тяжелей варежки, влажней глаза,
хочется курить, хочется в уборную,
и автобус забирается за
воду надутую, злую, черную.