Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

Роль пиетистских предпринимателей в сфере образования и характер их взаимоотношений с русскими властями хорошо виден на примере известной школы пастора Эрнста Глюка165. В молодости Глюк изучал теологию и восточные языки в Виттенберге, Лейпциге и, позднее, в Гамбурге, где одним из его соучеников был сам Франке. До русского завоевания Прибалтики Глюк вел миссионерскую деятельность среди коренного населения провинций и среди осевших там русских старообрядцев; как известно, именно в его доме воспитывалась Марта Скавронская, будущая Екатерина I. Вскоре после оккупации региона русскими войсками Глюк оказался в Москве, а затем возглавил небольшую неформальную школу, основанную в 1700 году Николасом Швиммером для обучения подьячих Посольского приказа иностранным языкам. Глюк намеревался преобразовать эту скромную мастерскую в настоящую школу под звучным названием Gymnasium Petrinum, где преподавались бы не только древние и новые языки, но и такие изысканные предметы, как география, философия, «политика», этика и риторика. Планировал он учить молодых дворян и «телесному благолепию чином немецким и французским», то есть фехтованию и танцам, верховой езде и умению держать себя в обществе166. Методы преподавания, которым предполагалось следовать в гимназии, вполне соответствовали педагогической доктрине Франке, включая, например, фокус на непрестанном надзирании за учениками и введение подробного расписания дня с четким разграничением учебного времени и часов досуга167. Благодаря своим связям Глюк добился одобрения царем своих планов и получил здание для школы, а также привлек высокородных учеников. Однако после смерти пастора в 1705 году его преемники затеяли между собой совершенно непристойную свару, и в этой ситуации российские власти позволили гимназии деградировать до уровня простейшей «немецкой школы», нацеленной только на обучение соответствующему языку. В 1715 году ее и вовсе закрыли168. Сходным образом, не удостоилась царской поддержки и другая школа, созданная в конце 1710-х по пиетистской же модели прибалтийским помещиком бароном Магнусом Вильгельмом фон Ниротом169.

Самым детальным и концептуально заостренным официальным текстом петровской поры, посвященным образованию, является, несомненно, «Духовный регламент» 1721 года, задавший новые принципы управления Русской православной церковью после упразднения патриаршества170. В документе этом предписывалось создание в каждой епархии «семинарии» и описывались методы дисциплинирования, которые следовало там применять, включая специальную конфигурацию пространства, ограничение контактов учеников с внешним миром, организацию непрестанного надзирания над ними. В семинарии устанавливался детальный распорядок дня, «ко всякому делу и покою»: ученики должны были идти на молитву, к трапезе, в классы и так далее по сигналам «колокольца», отзываясь на них, «как солдаты на барабанный бой». «Таковое младых человек житие кажется быти стужительное и заключению пленническому подобное, – признавал автор регламента. – Но кто обыкнет так жить, хотя чрез един год, тому весьма сладко будет».

Приходится встречать утверждения, что Петр рассматривал православную церковь как своего рода «министерство просвещения»171, и описание в «Духовном регламенте» столь передовых для того времени педагогических методов вроде бы подтверждает эту точку зрения. Говоря в целом, Петр действительно считал обучение частью весьма утилитарно им понимаемой социальной миссии церкви, возможно даже, ее обязанностью по отношению к государству. Один из пассажей в его записных книжках гласит: «О ребятах, чтоб учить их в школах по монастырям». Крест на полях напротив этой записи означает, что необходимые действия и в самом деле были предприняты172. В другом месте Петр раскрывает эту мысль подробнее, и из записи видно, что речь идет не о любых «ребятах» вообще, а именно о сиротах обоего пола: «И учить их грамоте с некоторою прибавкою, а имянно граматику, арифметики 5 частей и геометрию – в мужских [монастырях]. Или лучше сим ученикам быть в особливом месте под ведением и надсмотром наставника, а не по монастырям <…> А женских вместо геометрии – мастерства женские»173. В апреле 1722 года Петр собственноручно набросал черновик указа, предполагавшего создание в монастырях «гошпиталей»-богаделен174. Таким образом, Петр несомненно рассматривал в качестве одной из функций монастырей, наряду с заботой об увечных воинах, именно презрение сирот и обучение их навыкам, которые помогут им прокормить себя в будущем. Вместе с тем, представления царя об устройстве этого учения при монастырях не выходили, насколько мы можем судить, за рамки традиционной модели назначения «мастеров»-учителей, которые будут дальше преподавать в меру своего разумения и сложившихся по умолчанию норм.