Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

«В 5 день [апреля] ездили верхами к математику», – сообщает дневник пребывания Петра I в Лондоне в 1698 году во время Великого посольства. На следующий день царь и его спутники повторили визит: «В 6 день ездили в шлюпке к математику»180. Именно с этими поездками иногда связывают первую встречу Петра с Андреем Даниловичем (Генри) Фархварсоном (1675?–1739), которого, как гласит легенда, царь лично пригласил обучать будущих морских офицеров в Московской школе математических и навигацких наук. Создание этого училища занимает видное место среди знаковых культурных инициатив Петра. Рассадник новых знаний и умений и рассадник «новых людей», Навигацкая школа воспринимается как детище самого царя, лично подбиравшего иностранцев-учителей и лично задавшего «современную», секулярную и ориентированную на нужды флота программу преподавания, идущую вразрез с нормами и представлениями русского общества того времени. Готовность монарха самому совершить две поездки, чтобы нанять учителя математики для будущего училища, хорошо вписывается в рамки и легенды о Навигацкой школе как персональном проекте Петра, и петровской легенды в целом.

И действительно, в начале апреля того года Петр лично нанял Фархварсона – однако он едва ли был тем «математиком», о котором идет речь в дневнике царского путешествия. На момент встречи с Петром Фархварсону не было еще и 30 лет от роду и, лишь недавно окончив колледж Маришаля в Абердине, он занимал там же скромный пост наставника (тьютора) математики181. Гораздо более вероятно, что походный журнал повествует о визитах царя к одному из астрономов Гринвичской обсерватории, а встреча с будущим преподавателем Навигацкой школы не удостоилась упоминания в «походном журнале»182. Сама неопределенность эта, впрочем, довольно характерна, поскольку на самом деле свидетельств личной вовлеченности монарха в создание Навигацкой школы и управление ею крайне мало183. Хотя сохранился целый ряд документов, исходящих из школы и обращенных к Петру, мы практически ничего не знаем о его ответах на эти обращения. Более того, нам ничего неизвестно о каких бы то ни было относящихся к школе документах, написанных самим царем, и у нас нет даже несомненных подтверждений того, что он когда-либо посещал школу184. Мы можем предполагать, что у царя были какие-то идеи о том, как должна быть устроена школа и что он как-то – возможно, устно – доносил их до своих приближенных, но это всего лишь предположения, не подкрепленные источниками.

Что источники демонстрируют предельно ярко, так это ключевую роль, которую сыграл в становлении школы Алексей Александрович Курбатов (1663–1721)185. Известный «прибыльщик», то есть изобретатель новых источников дохода для казны, Курбатов занимал достаточно высокую должность в Оружейной палате и имел прямой доступ к царю, что позволяло ему мобилизовать различные ресурсы для создания и развития школы. При этом саму школу, в свою очередь, он использовал как инструмент для демонстрации собственного рвения и одновременно для поддержания и расширения собственной клиентской сети, укорененной в среде московских «латинствующих» книжников. Неудивительно поэтому, что хотя Навигацкая школа и специализировалась на обучении математике, по своей организационной структуре и педагогическим подходам она мало отличалась от училищ допетровского периода. Не будет слишком большим преувеличением сказать, что своим обликом и самим фактом своего успеха школа обязана не столько модернизационным усилиям государства, сколько способности небольшого кружка позднемосковских книжников использовать новые возможности, открывавшиеся в петровскую эру, для продвижения собственной интеллектуальной повестки и реализации собственных карьерных планов.

АВГУСТЕЙШЕЕ БЕЗРАЗЛИЧИЕ

Хрестоматийный эпизод найма Петром в Лондоне британских преподавателей остается самым очевидным и несомненным примером личного вклада монарха в создание Навигацкой школы. Известно, что он действительно встречался с шотландцем где-то в начале апреля 1698 года. Об этом сообщает не только сам Фархварсон, но и Яков Брюс: в своем письме Петру месяц спустя Брюс пишет о «математике, которого [Петр] изволил перед [отъ]ездом [из Лондона] принять» на службу186. Примерно тогда же должны были быть наняты царем и два будущих помощника Фархварсона – выпускники Королевской математической школы Стивен Гвин и Ричард Грейс, которым было на тот момент, соответственно, 15 и 17 лет от роду187.