Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

Кроме прочего, «Объявление» также фиксирует и обособление гардемаринов от Морской академии. Первоначально в предложениях Сент-Илера понятия «корпус морской гвардии» и «морская академии» являются, как кажется, взаимозаменяемыми. В «Объявлении», однако, гардемарины представлены уже как некоторая отдельная группа: «гардемарин» это не то же самое, что «школьник». Но как именно соотносятся между собой статус «гардемарина» и статус «школьника», не вполне ясно. В данном тексте, во всяком случае, «школьник» представлен как некто гораздо более сведущий в математических науках, чем «гардемарин», поскольку «школьник» может выступать для «гардемарина» в качестве учителя. В 1718 году, однако, Петр установил численность гардемаринов во флоте в 200 человек, указав при этом, что «школьники», которые еще не освоили «навигацию» в академии, не должны производиться в гардемарины. Здесь соотношение между школьниками и гардемаринами как будто бы меняется: школьники оказываются предварительной ступенью перед зачислением в гардемарины438. В 1723 году Петр увеличил число гардемаринов до 300 и велел содержать их на том же основании, что и полки гвардии: теперь государь явно рассматривал их как воинскую часть439.

«НЕ ПОВЕЛЕНИЕМ ТОКМО, НО САМЫМ ТРУДОМ ЕГО УЧИНЕН»

Самым важным мероприятием по регулированию флотской службы в петровскую эпоху была разработка и принятие в конце 1710-х – начале 1720-х годов морских и адмиралтейских регламентов. Речь, в первую очередь, идет о Морском уставе, утвержденном 13 января 1720 года; «Регламенте о управлении Адмиралтейства и верфи и о должностях коллегии адмиралтейской», утвержденном 5 апреля 1722 года; и второй части Морского устава, относящейся к управлению флотом «в бытность флота в порту, также о содержании портов и рейдов» (в просторечии «портовая книга»), также утвержденной 5 апреля 1722 года. Сам Петр описывал эти документы не только как законодательный шедевр, но как результат своих личных, собственноручных усилий: «учинено все чрез прилежный труд Царского Величества, в котором не повелением токмо, но самым трудом его учинен, где не токмо утрами, но вечерами по дважды на день, оное делано в разные времена»440.

В качестве первого шага Петр еще в 1710-х распорядился собрать возможно более полную коллекцию западноевропейских (французских, датских, английских, голландских, шведских) морских уставов и перевести их на русский441. Окружение царя, разумеется, видело здесь удобную нишу для прожектерства. Сент-Илер открывает в феврале 1715 года свой самый первый, «адриатический», проект описанием алгоритма действий на случай, «ежели его величеству надобно зделать Генеральной реглемент для арсеналов своего флота, дабы все делалось порятком и без конфузии». Для составления такого документа царю следовало устроить «собрание искуснейших навигаторов», а потом передать разработанный ими текст на рассмотрение «искуснейшим морским офицерам»442. А в ноябре 1717 года готовый проект регламента Адмиралтейской коллегии направил царю вице-адмирал Крюйс: он сочинил его по собственной инициативе (хотя, похоже, с ведома и одобрения Апраксина) на основании шведских морских уставов. Царский секретарь Макаров записал принятое решение: «рассмотреть тогда когда будут править Воинский Морской устав». Для наших целей примечательно, что о морских школах или гардемаринах этому профессиональному моряку в его предложениях сказать было совершенно нечего443.