Пруд гиппопотамов

Я уверена – не нужно объяснять Читателю, что причиной моих вопросов было отнюдь не вульгарное любопытство. За последние дни я не видела никаких признаков существования стервятников, но не сомневалась, что они по-прежнему кружат над нами, намереваясь получить контроль над империей, которую Сети оставил без правителя. Беда с неведомыми врагами в том, что их чрезвычайно сложно распознать[176]. И этими врагами могли оказаться, казалось бы, невинные туристы – от одного до всех.

После ужина мы удалились в сад выпить кофе. Фонари, висевшие на деревьях, бросали мягкое сияние на пышную зелень и нежные цветы; прохладный чистый воздух принёс долгожданную свежесть после многолюдной атмосферы столовой. Эмерсон немедленно приступил к загрязнению воздуха трубкой, а Сайрус, вежливо спросив разрешения, зажёг одну из своих чёрных сигарок.

– Итак, – приступил к делу последний, – когда вы рассчитываете добраться до погребальной камеры?

Бросив взгляд на Кевина, сидящего за соседним столом, Эмерсон сказал:

– Кто-то насторожил уши, да? Не вытягивайте шею, О’Коннелл. Ответ на вопрос мистера Вандергельта однозначен: «Откуда, чёрт побери, мне знать?» Пройдёт ещё несколько дней, прежде чем я закончу с преддверием, и затем на очереди проход неизвестной длины, который также требуется очистить от обломков. Если нам повезёт добраться до погребальной камеры, где бы она ни находилась, то не раньше марта.

– Ещё месяц? – возопил Кевин, придвигаясь вместе со стулом.

– По меньшей мере.

– Но я не могу так долго слоняться вокруг Луксора! Мой редактор не выдержит этого.

– Мне кажется, «Таймс» и «Миррор» тоже не смогут, – зловеще улыбнулся Эмерсон. – Даю разрешение передать им сведения, О’Коннелл. Итак, Вандергельт, вы спрашивали о следующем томе моей «Истории». В нём я хотел подробно обсудить развитие временного усиления власти жрецов Амона и его результат...

Пробормотав: «Begorrah![177]», Кевин встал и ушёл. Уловка удалась. Его и его читателей не интересовали теории Эмерсона о жрецах Амона. Я была настолько увлечена, что только после завершения непродолжительного, но оживлённого спора об Эхнатоне увидела, что некоторые из нашей компании исчезли.

– Проклятье! – воскликнула я. – Где Нефрет? Если девушка ушла с...

– С Рамзесом, очевидно, – простодушно ответил Эмерсон. – Прекрасная лунная ночь, Амелия, и кровь у молодых бурлит, и не даёт сидеть спокойно.

– Эвелина с Уолтером тоже отправились на прогулку под луной?

– Кажется, так. Присядь, Пибоди, что ты так волнуешься?

– Материнские инстинкты, – серьёзно заявил Сайрус. – Я сочувствую, миссис Амелия; ответственность за двух таких молодых людей должна быть колоссальной. Что же касается предрасположенности Рамзеса к несчастным случаям и красивого лица мисс Нефрет... Эмерсон, вскоре вы увязнете по… э-э… шею в заботах влюблённых.

– О, Всемогущий Боже, – поражённо вытаращил глаза Эмерсон. – Пибоди, возможно, тебе лучше поискать её… их.

Как будто он игнорировал все очевидные признаки, включая мои предупреждения, пока его внимание не привлёк случайный комментарий другого человека! Я холодно произнесла:

– Я именно так и собиралась поступить, Эмерсон. Пожалуйста, не затрудняй себя.

Подняв свой зонтик (малиновый, под цвет платью), я направилась по тропинке, ведущей на кустарниковую аллею.

Тропической красотой ночи наслаждались и другие – тёмные силуэты во мраке, многие – рука об руку. Шагая вперёд, я начала жалеть, что в порыве мгновенной обиды не стала убеждать Эмерсона сопровождать меня. Египетские ночи созданы для романтических встреч – звёзды, мягкий бриз, томный запах жасмина и роз, насыщающий воздухе. Почти полная луна отбрасывала на дорогу серебристые лучи. Могла ли я, до сих пор восприимчивая к подобным чувствам, сурово осуждать юную девушку, поддавшуюся изысканным ощущениям окружавшей её ночи?

Но ей всего пятнадцать лет, нет... она не такая зрелая, какой была я, когда меня покорили лунный свет и Эмерсон[178].

И тот же лунный свет выдал их, сверкнув в светлых волосах мужчины. Женская фигура оставалась в глубокой тени, наполовину скрытая цветущей лозой. Ветерок шелестел, и этот звук приглушил мягкое шуршание моих юбок по траве. Остановившись, я услышала женский голос:

– Что они говорят? Слово англичанина?

Голос не принадлежал Нефрет. Хотя достоверно распознать его было трудно, потому что женщина говорила шёпотом, слегка усмехаясь. Я решила, что это Гертруда – ещё до того, как услышала ответ, произнесённый таким же тихим, но безошибочно различимым голосом сэра Эдварда Вашингтона.

– Вы получили его. Вы сомневаетесь во мне?

– Тогда дайте мне свою руку – как поступают джентльмены, заключая сделку.

Единственным ответом было дыхание. Блеск светлых волос исчез при движении мужчины, и, поскольку я не знала, двигался он вперёд или назад ко мне, предпочла немедленно удалиться.

Вернувшись к столу, я с облегчением обнаружила, что часть исчезнувших вновь появилась в зале.

– Мы немного прогулялись, – объяснила Эвелина. – Вид на реку прекрасен.

– Вы видели других? – небрежно спросила я.