Пруд гиппопотамов

– Ты чертовски увлечена любопытными совпадениями, Амелия! Возможно, он здесь уже несколько недель. Что касается мистического значения гиппопотамов, могу только предположить, что перевод сказок ударил тебе в голову. Почему, к дьяволу?..

И так далее. Спор помог ему остаться оживлённым и счастливым во время путешествия. Я прислонилась к его плечу и наслаждалась видами.

Риччетти пригласил нас пообедать с ним в Луксоре. Когда мы приехали, он был уже на месте, в центре взоров присутствующих. Если бы не официанты в фесках и красных туфлях, обеденный салон Луксора мог располагаться в любом английском отеле – дамастовые скатерти и салфетки, хрустальные бокалы и изящный фарфор, а также посетители в традиционных европейских вечерних нарядах. Риччетти выделялся в этом окружении, как канюк в клетке с воробьями. Присутствие двух охранников, стоявших за ним неподвижно, как статуи, придавало особенную экзотическую окраску всей сцене. Ему отвели один из лучших столиков в углу возле окон, и, увидев нас, он поднял руку в знак приветствия. Глаза не отрывались от нас, словно ведомые пружиной.

Лекция, прочитанная мне по дороге, привела Эмерсона в (относительно) дружелюбное настроение. Он позволил Риччетти завершить свои извинения передо мной за неспособность подняться («Немощи моего возраста, миссис Эмерсон»), прежде чем поставить локти на стол и заметить:

– Давайте перейдём к делу, Риччетти. Я не собираюсь преломлять с вами хлеб или позволять моей жене оставаться в вашем присутствии дольше, чем это необходимо. Амелия, не прикасайся к вину!

– Но, друзья мои! – воскликнул Риччетти. – Как я могу предложить тост за ваш успех, если вы не поднимете бокалы вместе со мной?

– Итак, вы знаете, что мы нашли гробницу, – резюмировала я.

– Весь Луксор знает. Конечно, это не стало для меня неожиданностью. Я был уверен в ваших способностях.

– Вы пригласили нас не для того, чтобы поздравлять, – огрызнулся Эмерсон. – Что дальше?

– Вот что, Эмерсон, – вмешалась я, – я полностью согласна с тобой в том, что нет нужды длить нашу беседу без необходимости, но ты не задаёшь правильные вопросы. Синьор Риччетти будет болтать только о возобновлении старых знакомств и об удовольствии пребывать в нашей компании. Позволь мне справиться с этим. Синьор, как долго вы находитесь в Луксоре?

Риччетти слушал с интересом. Затем зубы ящера оскалились в широкой саркастической усмешке:

– Я бы не солгал, миссис Эмерсон, если бы заявил, что мне очень нравится удовольствие пребывать в вашей компании. Как я могу отказаться поиграть в вопросы и ответы с такой очаровательной дамой? Я прибыл сюда восемь дней назад на пароходе Кука «Рамзес». Я нашёл имя особенно символичным.

– А что у вас... Нет, это недостаточно конкретно. Вы встречались с Али Мурадом?

– Я посетил его магазин во вторник на той неделе. Я всегда навещаю торговцев антиквариатом в надежде пополнить свою скромную коллекцию.

– У вас есть коллекция древностей?

– Несколько незначительных пустяков. Когда-нибудь, если вы окажете мне честь, я бы хотел показать их вам.

– Будь я проклят… – начал Эмерсон.

– Тише, Эмерсон. Признаюсь, я отошла от темы. Вернёмся обратно. Вы знаете, синьор, что мистер Шелмадин мёртв?

Риччетти обнажил ещё несколько зубов.

– Моя дорогая миссис Эмерсон, именно я позволил себе сообщить вам об этом факте – вернее, отправить вам вырезку из каирской газеты. Я был уверен, что ваша сообразительность поможет прийти к неизбежному выводу.

– Вы убили его?

Риччетти, казалось, получал огромное удовольствие. Его челюсти расширились, демонстрируя невероятную коллекцию зубных протезов.

– Нет, миссис Эмерсон, не я.

Я попробовала изменить тактику.

– С тех пор, как вы в Луксоре, вы посещали Абд эль Хамеда?

– Увы, – лицемерно вздохнул Риччетти. – Я не смог навестить своего старого друга Хамеда. Мои усиливающиеся недомогания, миссис Эмерсон…

– Это ваши люди оставили статую богини-гиппопотама в могиле?

Глаза Риччетти расширились, и я на мгновение подумала, что застала его врасплох. Затем он разразился смехом. Стаканы на столе задрожали, и к нам обернулись все, сидевшие в салоне.

Риччетти хохотал до слёз. Вытерев их салфеткой, он ахнул:

– Ah, bravissima! Che donna prodigiosa![142] Эмерсон, старый дружище, она великолепна. Я поздравляю вас.

– Ещё одна такая ссылка на мою жену, – процедил сквозь зубы Эмерсон, – и я сшибу вас со стула.

– Mille pardone![143] Я неправильно понял. Британское чувство юмора всегда было для меня загадкой. – Теперь он не смеялся. – Позвольте мне уточнить ваш вопрос, миссис Эмерсон. Вы, кажется, предполагаете, что кто-то не так давно – скажем так, внёс? – статуэтку в могилу. Уверяю вас, это был не я. Меньше всего я думал о том, чтобы вмешиваться в вашу работу.