Прусская ваза

Прусская ваза (Повсть Гж. Эджевортъ)

Извстно, что Фридрихъ II, завоевавъ Саксонію, перевелъ многихъ художниковъ изъ Дрездена въ Берлинъ, въ которомъ намренъ былъ завести фарфоровую фабрику. Нещастные плнники, навки разлученные съ отечествомъ, принуждены были работать для славы и выгоды побдителя. Между ими находилась Софія Мансфильдъ, молодая, прекрасная, одаренная необыкновенными талантами. Судьба хотла того, чтобъ Фридриху, въ то время, когда онъ осматривалъ Мейссенскую мануфактуру, показали дв или три фарфоровыя вазы превосходной работы, которыхъ рисунокъ длала Софія и на которыхъ живопись была ея же произведенія. Король, прельстившись вазами, приказалъ, чтобъ Софія немедленно была отправлена въ Берлинъ. Софія повиновалась; но въ Мейссен оставила она и дарованіе свое и прилжность. Должность ея состояла въ томъ, чтобы писать на фарфоръ по собственнымъ своимъ рисункамъ; но вс рисунки ея были безъ вкуса и правильности; рука ея, прежде столь искусная, почти не владла кистію: Софія не имла ни способности, ни желанія трудиться; она по нскольку часовъ просиживала надъ работою, потупивъ голову, сложивши руки, смотря на кисть, задумчивая, печальная, безмолвная: меланхолическая наружность ея трогала сердце. Главный надзиратель мануфактуры, замтивъ задумчивость Софіи, желалъ узнать ея причину — Софія упорно хранила молчаніе; онъ требовалъ, чтобы она работала прилжне Софія, по прежнему, проводила большую часть времени въ бездйствіи. Наконецъ онъ сталъ угрожать что принесетъ на нее жалобу Фридриху при первомъ его посщеніи мануфактуры.

Фридрихъ, желая, чтобы фарфоровыя работы доведены были до возможнаго совершенства въ Берлин, осматривалъ очень часто новую свою мануфактуру. Однажды постилъ ее знатный путешествующій Англичанинъ, сопутствуемый нкоторыми изъ Берлинскихъ знакомцевъ своихъ, въ числ которыхъ находился Августъ Ланицкій, молодой Полякъ, воспитанный въ Берлинской военной школъ, осьмнадцати лтъ, живой, пламенный, умный, любимый Фридрихомъ и привязанный къ нему до изступленія — привязанность, которая однако не была ни слпая, ни рабская: «Ланицкій удивлялся великимъ качествамъ своего Государя, но видлъ и недостатки его, на счетъ которыхъ не рдко выражался съ пылкимъ прямодушіемъ молодости. Разговаривая съ Англичаниномъ о Фридрихъ, онъ превозносилъ съ восторгомъ великія и славныя дла Героя, но въ тоже время позволялъ себ и не одобрять несправедливыхъ и самовластныхъ поступковъ Деспота.