Пружинки и золотинки (сборник рассказов) (ЛП)

Очнулся Орен под утренним солнцем. Все тело болело, каждая мышца ныла и жаловалась, спина затекла, ноги, при попытке встать задрожали и положительно не собирались держать тело.

И Горнул пропал...

— Ну, вут! — шмыгнул носом Орен. — Да что теперь... Вут! Я его подвел, и дракончик улетел искать себе другого спутника... или дорогу домой...

— И что это такое?! — спросила Паскаль, тыкая сухую зеленовато-серую ленту стеклянной палочкой.

— Водоросли, — ответил Брайан Коу, придворный целитель. — Фил говорит, что конкретно эти — морская капуста. И якобы они съедобны.

— Морская капуста. Хм...

Паскаль отложила палочку, натянула на лапы перчатки и сноровисто нарезала ленту на мелкие кусочки. Несколько отправилось в ступку, для измельчения, несколько по пробиркам, а один, поколебавшись, дикобразиха положила на язык.

— Хм... Так себе. Надо попробовать сделать салат. Сколько ее у тебя?

— Не у меня, но хороший такой тюфяк, то-олстый, битком набит, — Коу широко разведя лапы, показал, какая толщины тюфяк.

Паскаль на миг прикрыла глаза, думая...

— В таинственной комнате?

— Да.

— Но какому существу нужен тюфяк, набитый морской капустой?!

Брайан только лапами развел.

Уставший и отчаявшийся, Орен сел на камень и заплакал. Хотя все его воспитание говорило: войны не плачут! Но он ничего не мог с собой поделать. Непрошенные слезы стекали по щекам, смешиваясь с дождевой водой, промочившей его мех и одежду. Он уже оставил надежду когда-нибудь найти себе дом, не говоря уж о Цитадели Метамор.

Но его печальное уединение было прервано шумом крыльев и радостным писком.

— Горнул! Вут! А я уж думал чирп! чирп! больше тебя не увижу, мальчик мой!

Дракончик спроецировал другу образ странного существа... но в том уже не было нужды. Орен уже и сам глядел на это существо, бредущее по грязи. Он на миг подумал приготовить свой верный шест, даже взялся за него... но передумал. Будь там хоть малейшая опасность, Горнул был бы встревожен.

— А мне уж мнилось, мы тебя не найдем! — подойдя ближе, сказало существо, которое выглядело как поднявшийся на задние лапы огромный бобер удивительнейшей расцветки — красно-черная клетка по всему телу — одетый в эльфийский килт тех же цветов и кожаную безрукавку. — Привет! Я Мишель, лесоруб я. Твой дракончик к нам в артель залетел, всех нас поднял, мол, помощь тебе нужна!

— По... помощь? — от столь странного вида Орен даже как-то не сразу понял, что ему говорят.

— Ну... это, вот, твой дракончик нам показал, что ты так в грязи лежишь и даже не встаешь. Вот мы и подумали...

— Ох... — выдр плюхнулся обратно на камень, внезапно обессилев. — Да... Вут! так и было. Я шел... потом, помню, упал... а когда очнулся, вут! Горнула уже не было.

— Ну, вут! то есть вот! Я ж говорил! Идем со мной, наш лагерь здесь недалече! Поешь, одежду обсушишь, лежанку свободную найдем, выспишься!

— Да я, и спать-то не хочу, — сказал Орен. — Я чирп! и шел-то всего... вут... несколько часов.

Горнул протестующе свистнул.

— Что значит вут!.. э-э-э... «нет»? — удивился выдр.

И тут же получил идущие подряд образы трех восходов и закатов.

— Три дня?! Фр-р-р! Мы шли вут! три дня?!!

Так хорошо было спать, пусть не в кровати, пусть всего лишь на травяной лежанке, под крышей полотняного шатра, но тем не менее. Особенно, после той большой миски каши с мясом, что без разговоров набухала ему седая полувеликанша.

Однако проснулся Орен все равно с первыми лучами солнца. Да и мудрено спать, когда лагерь лесорубов просыпается, а сами лесорубы, сплошь прямоходящие быки да жеребцы, разбавленные одной полувеликаншей и клетчатым бобром, гулко приветствуют друг друга и столь же громогласно плещутся в лохани с водой.

— Спасибо, вы мне очень помогли, — сказал выдр главе артели, черношкурому быку по имени Татхом, за завтраком, на котором ему опять подали тарелку величиной с иной щит, полную какого-то горячего полужидкого варева из овощей и кусочков мяса в мясном же бульоне. — Скажите, вы ничего не слышали вут!.. о Цитадели Метамор?

— Хм! — на весь стол фыркнул бык. — А откуда мы, по-твоему? И как мы все, по-твоему, такими стали? Оно самое! Тройное Метаморское проклятье!

— То есть именно проклятье обратило тебя вут!... в быка?

— Ну да, а что еще? Нет, постой... раз ты спрашиваешь... А с тобой что случилось?

— Я выпил воды из источника в Запретной пещере.

— Так, — Татхом на миг замер, рассматривая собеседника. — Ты откуда?

— Деревня, у южных отрогов Сатморских гор, называется Большие Хипоссы.

— Так, так... и значит, направляешься в Цитадель?

— По-моему, комната готова, — сказал Маттиас, осмотревшись.

— На это ушло немало времени, — дополнил Фил. — Такое впечатление, что Цитадель особенно тщательно создавала каждую деталь этой комнаты.

Маттиас кивнул:

— Кто бы это ни был, Метамор, должно быть, считает его очень особенным.

— Или интересным.

— Хм... вполне возможно, вполне.