Прыщ

— Иди-иди. Посмотри там, чтоб не мешали.

После чего снова подняла вверх свои голые ноги и кивнула мне. Типа: давай дальше.

Перебор. Зрелище исконно-посконного, даже — общечеловеческого процесса оказалось, в данном случае, чрезвычайной новизной, вызвавшей сильные эмоции у зрителя. Лазарь взвыл, возопил, завизжал, чередуя фальцет с баском:

— Ты! Ты мне не мать! Лахудра драная! Курва старая! Дура безмозглая!

Он истерично топал ногами, прямо как нервный жеребчик. Но не приближался к нам. Однако, он добился-таки своего: меня оторвало от Радиного тела и швырнуло в сторону метра на три. Ногами она бьёт… чуть послабее моего прежнего коренника. Хорошо — в грудь попала, не в голову.

Споткнувшийся о попавшуюся под ноги скамейку, врубившийся затылком в бревенчатую стену, со спущенными штанами и задравшейся на пузо рубахой, я разглядывал кружащиеся перед моим внутренним зрением разноцветные звёздочки и философически наблюдал за покидающей меня эрекцией. Надеюсь — не навсегда.

   «На ветвях у тополя качается звезда,
   Синяя звезда, летняя звезда.
   Я надеюсь — покидаешь ты не навсегда,
   Ты — не навсегда, ты — не навсегда».

Ох уж эти комсомольские песни. О синей… звезде. Алкоголичка, что ли? Качающаяся на ветвях… И чего она туда полезла? Сучок подходящий искала?

Но — внушают оптимизм. Поскольку: «Ты — не навсегда». Хотя, конечно… и опухнет всё… Надо эту проблему внезапных улётов с женщин решать! Кардинально! Сменить конструкцию штанов. А не так, как вы подумали.

«Дёрни за верёвочку…» — хорошо. А летать по трапезной со спущенными штанами — плохо. Придётся воспроизводить флотские клеши. Или — шотландскую юбку? Вон как у Рады хорошо получилось — только села и уже… в форме.

Я приходил в себя после облома и полёта, всё более вслушиваясь в наполненную филологическим перлами, диамантами, лалами и смарагдами беседу в славном святорусском боярском семействе. Да, здоровы были предки. Так орать шёпотом… десятилетия активной практики в присутствии постоянно подслушивающих, переносящих и перевирающих слуг. В имперские времена русское дворянство ругалось между собой на французском. Народ языка не знал и оттенков не понимал. Просто «merde» и «мерде с уксусом» — есть отличия.

— В деревню загоню! В погребе сгною! Сучка! Шлюха!

— Цыц! Сучкин сын. Да мне на исповеди сказать — кто твой отец — тебя сразу из бояр вышибут. Ничем будешь! Ублюдком ославлю! Себя не пожалею! Я уж пожила, а тебя — холопьим отродьем выставлю! Выблядком! В грязи, в голоде да холоде сдохнешь! В насмешках да издёвках! В гоняниях да понуканиях!

— А ты… А ты…!

Лазарь немного поглотал воздух, пытаясь придумать достойный ответ. Не нашёл, зарыдал и кинулся вон.

Похоже на одесский трамвай: две женщины долго ругались. Наконец, одна из них крикнула:

— Да щоб к тебе на всё лето родственники приехали!

Вторая не нашлась, чем ответить на такое страшное проклятие, заплакала и вылезла из трамвая.

Рада неловко пошевелилась на столе, тот с грохотом и треском сложился. Как-то… слабоваты столы в «Святой Руси». Не рассчитаны на пляски на них взрослых женщин. К этому моменту я уже подтянул штаны и смог приступить к подниманию с пола своей… собеседницы-неудачницы.

— Слушай, а вот ты говорила, что сын твой — ублюдок… от холопа, что ли?

Рада, почесывая ударенную ягодицу, фыркнула:

— Экая глупость! Я мужу своему завсегда была жена верная! То, что мы с тобой тут… ты не подумай! Лазарь не ублюдок, а — недоносок. Раньше времени родился. По осени, как муж сгиб, вздумал сынок мне указывать. Я, де, боярский сын! Самый в дому главный! Ну я и урезонила дурачка. Чей ты сын — только я знаю. Коли скажу, что ты не от мужа моего — мне-то стыд, а тебе-то — смерть.

— Почему смерть?!

— Гос-с-споди! Потому. Приблудный — не законный. Ни прав, ни имения. Жить где — из милости, отовсюду гонят, насмехаются. Прежние дружки да подруженьки на порог не пускают, из слуг каждый… восторжествовать старается… Только глупость это — я такого никогда не скажу.

— Потому что без взрослого законного боярина вотчину отберут?

— Тьфу на тебя! Экую несуразицу сказал! Сброя твоя где? Пусти Резана выбрать надобное.

— Посылай. Только уговора у нас пока — нет, дело-то мы с тобой… не закончили.

К этому времени в зале уже появились, на грохот упавшего стола, слуги. Рада принялась распоряжаться уборкой и ремонтом, а я отправился отбирать амуницию для Лазаря и его бойцов. Размышляя о соотношении понятий «ублюдок» и «недоносок», о влиянии на социально-материальное положение их носителей и поведение окружающих. И о манере здешних родителей применять такие эпитеты в воспитательном процессе.

Прежде, в первой своей жизни, я в такие ситуации не попадал. Однако же внимание к жизни туземной заставляло понимать и делать выводы из подобных коллизий.