Прыжок

– Согласилась бы… не согласилась бы… У неё подписано разрешение на забор органов для трансплантации. Так что формально всё верно. Но корабельный искин в качестве хирурга!

– Ваш киберхирург – тоже искин, – сказал Валентин упрямо. – Просто специализированный, но гораздо проще. А Марк на данный момент один из самых развитых искинов человечества. У него есть медицинская база данных, он может удалить аппендикс, зашить рану…

– Я мог и сердце пересадить, – скромно сказал Марк. – Но сердце у Гюнтера не было задето.

На этот раз доктор не стал его прерывать. Лишь покачал головой:

– Но переливать кровь…

– Мегер только что умерла. Я знал её группу крови, доктор. Первая, резус отрицательный. Универсальный донор, очень удобно.

– Да кто сейчас переливает настоящую кровь! – Соколовский всплеснул руками. – Дикость, варварство, двадцатый век! Синтетическая гораздо лучше! Никакого иммунного конфликта! Она снимает воспаление, она быстрее переносит кислород, она убивает бактерии…

– Вот только синтетической в рубке не было, – отрезал Валентин. – Доктор…

Он взял Льва за руку.

– Не ревнуйте. Я обещаю только к вам обращаться за помощью.

– Марк! – Соколовский посмотрел на выключенный экран. – Покажись!

Через мгновение на экране возник пожилой мужчина, сидящий в плетёном кресле за письменным столом.

– Да? – с лёгкой опасливостью спросил Марк.

– Насколько сложно для тебя было… – Лев заколебался, – убить Мегер?

– Сложное решение, – кивнул Марк. – Но неизбежное. Она уже не была собой и угрожала уничтожить корабль и весь экипаж.

– Ты мог остановить её, не нанося смертельных травм? – прямо спросил доктор.

– Мог, – кивнул Марк. – Но при этом наверняка погибла бы Ксения. Выбор был очевиден, доктор.

– Очевиден… – Соколовский вздохнул. – Если бы мы допросили её…

– У нас осталась Лючия. Детей допрашивать гораздо проще, чем взрослых, они ещё не научились лгать.

Соколовский махнул рукой, и Марк, поняв намёк, отключился.

Валентин и Лев молча посмотрели на пленницу.

Лючия Д’Амико выглядела сейчас очень похожей на Тедди – всё лицо вымазано биогелем, только у неё он был целиком алым. Из сломанного и небрежно вправленного носа торчали две трубочки. Она лежала на последней оставшейся кушетке, автодоктора к ней не подключили, только из сгиба локтя тянулась трубочка капельницы.

Руки и ноги, разумеется, были крепко стянуты пластиковыми лентами.

– Она сможет говорить? – спросил Валентин.

– Что с ней сделается? – Лев пожал плечами. – Сотрясение, переломы… череп цел. Рана в плече ерундовая. Она в медикаментозном сне, но я могу разбудить её в любую минуту.

– Лючия не виновата… – тихо сказал Тедди.

– Мальчик, никто не говорит о вине! – отрезал доктор. – Только она теперь не Лючия. Она… чёрт знает, кто она такая!

– Вначале я подумал, что они как экипаж неварского корабля… – сказал Валентин. – Но там экипаж совершенно обезумел. А наши сохранили разум. Как это могло произойти?

Соколовский пожал плечами.

– Точно так же, вероятно. Но более тонко. Когда «Стиратель» нанёс удар по кораблю и мы медленно умирали, он ухитрился переписать часть их сознания. Внедрить иные личности.

– Дистанционно. Через корпус… – Горчаков покачал головой. – Доктор, меня это пугает. Вдруг кто-то из нас тоже…

– Вряд ли. Не зря их память оказалась наиболее повреждённой, – хладнокровно ответил Соколовский. – Может, и нас тоже пытались взломать, но не успели. Да и действовали они синхронно, будь среди нас третий – раскрылся бы и он.

– По моему мнению, – вступил в разговор Марк, – Анна и Лючия обменивались информацией в реальном времени. Я наблюдал признаки синхронизации действий.

– Но как? – спросил Валентин. – Телепатия – это антинаучный бред.

Марк промолчал. Валентин вздохнул и спросил:

– Что с остальными?

– Матиас будет неделю отращивать новые зубы, – сообщил Соколовский. – У него прекрасная крепкая немецкая челюсть, ей можно орехи колоть. У меня два полных комплекта зубов, на мужскую и на женскую челюсть, вечером я пересажу ему зачатки. Тедди выглядит ужасно, но на самом деле все повреждения лёгкие. Алекса подлатали, к счастью, миокард не пострадал, была подострая тампонада перикарда, но мы всё починили… Дней пять на полное выздоровление. Бэзилу я наложил шины, вколол стимуляторы и обезболивающее, дня три будет восстанавливаться. Кот вообще отказался от осмотра. Синяки и шишки экипажа вряд ли стоят внимания…

– Гюнтер?

Соколовский вздохнул.

– Я почти уверен, что мозг не пострадал. Марк очень быстро запустил кровообращение по виллизиеву кругу и каротидному бассейну. Хуже другое, пуля перебила позвоночный столб. Ниже пояса Гюнтер парализован.

– Лев, ты можешь что-то сделать? – спросил Валентин.

– Тебе так нужен оружейник?

Командир молчал. Доктор поморщился:

– Я бы держал его в медикаментозном сне до возвращения на Землю. Это всё-таки позвоночник. Пусть бы на Земле аккуратно починили… нет?

Горчаков продолжал ждать.

– У меня есть набор его стволовых клеток, разумеется! – резко сказал Соколовский. – Но это довольно сложная операция, это не сердце починить!

– Если вы позволите ассистировать вам, доктор… – подал голос Марк.