Прыжок с кульбитом и валидолом

— Значит так, — решила, наконец, она, — Зови девочку, пусть отдохнет пять минут. Как пчелка трудится, бедняжка. И это на чужом огороде! Достанется кому-то такое золото…

Мама укоризненно посмотрела на Антона.

Пока Вера мыла руки, стол был сервирован на двоих: в глубоких тарелках холмами возвышалась черная икра. Вот и вся еда. Да, еще посредине, в хлебнице, развалился армянский лаваш, накрытый ломтями хлеба.

— На обед пожарю рыбки разной, — сказала мама. — Котлетки осетринные сделаю. А сулу затушу с томатами и луком. Будете?

За филе судака с помидорами и луком, со вкусом детства, я готов был продать родину немедленно.

Мама вздохнула, оглядывая разнокалиберные кастрюли в углу — от десяти до двадцатилитровой:

— Остальное позже пойдет в супчик. Отец разнорыбицу любит.

Не спеша зачерпывая икру, я тихонько офигевал. И от вкуса деликатеса, и от сказанного мамой. Осетрина, судак и сазан, оказывается, иногда могут быть в супе «разнорыбицей»!

Нет, я не умру. Не дождетесь. Я костьми лягу, душу продам, но здесь задержусь! Как-то меня не тянет покидать это время.

— Завтра уйду на работу, — мама взглянула на Антона. — Кастрюлю с супом найдешь в погребе. За ночь застынет, холодец получится. А ты, Верочка, маме позвони, чтоб не задерживалась сегодня. Икру надо доесть обязательно! И супа мы столько не осилим.

Я помнил, что тетя Нина частенько забегала к маме по-соседски — за солью или просто поболтать. И еще она раз в месяц забирала деньга за аренду дома. Хозяйка, уезжая за заработки в Магадан, поручила ей приглядывать за своим хозяйством.

— Вера, ты почему не кушаешь? — возмутилась вдруг мама. — Это же витамины и вкусно!

— Ну тетя Лида! — Вера надула губы. — Чего-то аппетита сегодня нет…

Ага. Конечно, подумал я, аппетита у нее нет. Как еще живая, удивительно. Бочку вина за ночь выхлестать — не всякий конь выдержит.

— Посмотри, какой Антон молодец, — мама подложила еще. — Все съел!

Она специально взяла отпуск, чтобы присмотреть за сыном во время выпускных экзаменов. Подкормить, обстирать. Эх, мама, мама… Через десять лет у мамы найдут рак груди. Случайно обнаружат, на ранней стадии. Операция пройдет успешно, химиотерапия поможет. Обязательно посоветуюсь со специалистами, может быть уже сейчас надо что-то делать? У отца тоже будет неприятная операция, аденома предстательной железы. Говорят, для профилактики этой беды нужна диета. Почитаем в интернете, поговорим с докторами.

— Должок у меня перед родителями, Антон, — я помолчал. — Будем отдавать не медля.

Тот подавленно молчал. Да, такие известия радости не добавляют.

— Что еще? — спросил он.

— У отца сердце всегда пошаливало. Здесь нужна профилактика, поменьше водки, и регулярный прием лекарств. Я тебе запишу, возьмешь на контроль. А у мамы спина больная, радикулит. Тут тоже нужна профилактика и массаж. Запомнил?

Мама вышла, и Вера сразу заговорщицки зашипела:

— Лапик, Лапик, икорки хочешь?

Котяра хотел, он давно уже терся у наших ног. Гурман знал вкус этого лакомства и понимал в нем толк.

От порога мяукнула кошка.

— Муся! — восхитилась Вера. — Как вовремя ты пришла!

Веркина кошка Муся всегда приходила вовремя, издалека чувствуя поживу. Лапик благородно разрешал ей заглядывать в свое блюдце, а за это Муся терпела его любые эротические фантазии.

— Пошли на каторгу, — выгрузив остатки икры из своей тарелки в кошкино блюдце, Вера решительно встала.

На огород не хотелось, но кто это сделает, кроме нас? Тем более что за время экзаменов Антон домашние дела прилично подзапустил.

Глава восьмая, в которой сюрпризы нового дня продолжаются

Солнце набрало полную силу. И на огороде это ощущалось особенно сильно.

— Что было дальше? — опустив голову, Вера трактором неслась по своей грядке.

Она сняла футболку, демонстрируя изящную спину. Талия тонкая, спинка ровная, такое показать не стыдно.

— Дальше мы катались на кораблике, — блестя голым торсом, Антон шуровал рядом, и послушно излагал события. — Я целовался с Аленой, а ты — с Колькой Уваровым из десятого «A».

— С Уваровым?! — она возмутилась так, будто Кольку навязал ей сам Антон. — С этим страшным задохликом и очкариком?

— И чего такого? Я тоже очкарик.

— Нет, ты другое дело, — извиняющим тоном пояснила она. — Очки только в классе надеваешь, а я с очками целоваться ненавижу! Они мешают постоянно. Дальше?

— Потом мы снова гуляли по набережной. Алена ушла с ребятами за вином, и меня захватила Анюта Швец.

— Эта двухметровая дура? — Вера выпрямилась. — Ты же ей по пояс!

Смелый бюстгальтер от купального костюма был узеньким, и чудесным образом парил на маленькой груди. Голубенький ситец выглядел неплотным, он не скрывал, а скорее показывал изящную и гордую форму бюста. Конечно, девчонка сама пошила, в женский журнал заглядывая, вкус и дерзкость у нее имелись. Но что-то я отвлекся, видимо, старческое тугодумие меня посетило.

Антон хмыкнул.

— А мы присели на скамейку, и у нас все получилось, — пояснил он. — У этой девицы основная часть тела — ноги, так что на лавке мы были вровень.