Прыжок с кульбитом и валидолом

— Анюта умеет целоваться? — недоверчиво фыркнула Вера. — Корова на ходулях.

— Как богиня умеет! — ошеломил ее Антон. — У нее такой фантастический язык…

— Как это? — Вера пришла в негодование. — Она засовывала свой поганый язык в твой рот?

— Да, и очень здорово это делала, — вздохнул Антон. — Ты что, никогда не целовалась с языком? Многое потеряла.

— Фи, какая гадость! — не согласилась та. — Вылизывать языком чужую ротовую полость? Господи избавь. Что было дальше?

— Дальше ты меня у Анюты выкупила.

— Как это?! — Вера вытаращила глаза.

Тяпка, уже минут пять как забытая, выпала из рук.

— Ты предложила Анюте бутылку кагора, почти полную, и она меня отдала.

— А я?

— А ты сказала, что любишь меня тайной любовью два года, а я, скотина, не замечаю, — Антон прищурился, вспоминая. — И еще сказала, что когда выпьешь шампанского, пойдешь прыгать с моста, жить больше нет смысла.

— Боже, какая дура, — прошептала потрясенная Вера. — Дура набитая! Все разболтала языком пьяным!

— Потом тебя тошнило, — Антон достал обломок напильника, и принялся править тяпку.

— Да?! Точно? Ничего не перепутал? — она в растерянности огляделась: не слышит ли кто этот позор. Слава богу, никого, кроме мирно гуляющей Муси, рядом не наблюдалось.

— Ты не переживай, там многих штормило, — успокоил ее Антон. — С набережной — прямо в реку.

— Какой стыд… — скрывая лицо, она отвернулась.

— Подумаешь, ничего страшного. Потом мы нашли воду, я тебя умыл.

— Я что, сама не могла? — нахмурила брови Вера.

— Ты была совсем мертвая, только хихикала постоянно.

— Жуть, — мемуары Антона явно выбили девчонку из колеи. — И это еще не все?

— Потом у каких-то ребят ты вырвала бутылку вина, начала пить, я ребят прогнал, а ты повисла на мне и уснула.

— А ты?

— Где-то раздобыл рубль, и привез тебя домой.

Антон облегченно вздохнул — рассказ подошел к концу.

— Ты привез меня домой? А как же Алена? — удивилась Вера.

— Я ж тебе говорю: она с ребятами ушла и пропала.

— Ну и бог с ней, — Вера вернулась к работе. — Давай это поле добьем быстренько, и на Дон сходим?

— А что, хорошая мысль! — солидно согласился Антон. — Имеем право в законный выходной, после трудной ночи.

* * *

Кумженская роща располагалась неподалеку, только к реке спуститься — на мысе стрелки между Доном и Мертвым Донцом. И чтобы попасть на пляж, следовало переплыть Мертвый донец. Самостоятельно делать это было необязательно — лодки курсировали регулярно, проезд стоил десять копеек.

Но перед этим мы ждали девчонку у киоска, в конце улицы, уже минут десять.

— Вот скажи, Антон, — недоумевая, справился я. — Наверно, чего-то не догоняю. Она пришла в шортах и майке, так?

— Так.

— Под этой одеждой на ней имелся купальник. Так?

— Так.

— А зачем пошла «переодеваться на пляж»?!

— Женщины, — степенно ответил Антон. — Существа загадочные и непредсказуемые.

Я тихо выпал в осадок. Вот это он меня поддел! И вроде серьезно как говорит…

В киоске мы купили пару бутылок лимонада — рыбу запить. Мама приготовила три кастрюльки жарехи, когда узнала о походе на пляж.

— Там под разговор да купание все улетит, — мудро предположила она, и как в воду глядела! Вечером мы вернулись с пустой сумкой и новым нагулянным аппетитом.

Наконец, Вера показалась на горизонте, в замечательной мини-юбке, соломенной шляпке и белой блузке:

— Пошли?

И мы пошли. Продавщица Люська, высунувшись в окошко будки вместе со своим шикарным бюстом, завистливо пялилась нам вслед. Скучный июньский день, а тут люди идут на Дон — я бы тоже завидовал.

— Антон, мне кажется, ты чего-то не договариваешь, — поглядывая под ноги, девчонка с независимым видом вышагивала посреди улицы — берегла ладные босоножки.

— О чем это ты? — он сделал удивленное лицо, двигаясь в тени, по тротуару.

В это время, летом 1971 года, не все улицы на поселке были асфальтированы, а тротуары только так назывались — по слегка утрамбованному щебню, вперемешку с песком, смело ходили исключительно в сапогах. Или в кедах, как Антон.

И везде — на заборах и на листьях — лежала пыль. Она была вездесуща, и ее деревенский запах слышался ясно.

— Мы долго разговаривали в саду, — Вера с досадой огляделась вокруг. — А о чем не помню!

— Вижу, Антон, хочешь соврать, — предупредил я. — Что у вас там было, не знаю, но вранье — путь в пропасть. Раскусит на раз. Или говори женщине правду, или молчи.

— Понимаешь, Вера — решился Антон. — Я хотел провести тебя огородами, но ты попросилась в туалет. Терпеть больше не могла.

— И что?

— Мы пошли, — честно ответил он.

— Кошмар! Мы зашли туда вдвоем? — щеки у нее начали алеть.

— Нет. Ты отказалась идти в платье, боялась запачкать.

— Конечно, оно же такое пышное, воздушное… Знаешь, сколько мама денег за него отдала? — она запнулась. — Но подожди, что было потом?

— Мы сняли платье.

— Как?! — ахнула Вера. Глаза ее постепенно увеличивались. — Я сама сняла платье перед парнем?

— Нет, это сделал я. Честно говоря, ты постоянно засыпала и еле ворочалась.

— Какой позор…

Хорошо, что она надела шляпку. Волосы, скорее всего, там шевелятся вовсю, а то и дыбарем встали.