Прыжок с кульбитом и валидолом

Ну что ж, будем считать это согласием. Опасный план, с непредсказуемыми последствиями, зато с твердой уверенностью в докторе. А что? Девчонка страдает, надо помочь.

— Нет! — ожил Антон. — Не надо!

— Надо, Федя, — возразил я. — Скажи-ка, брат, где еще болит? Голова? Кладем руки на затылок. Аутотренинг я тебе озвучил, повторяй сам. Думать только о хорошем и приятном! Напоминаю ключевые слова: водопад, речка, пиво, сосиски.

— А если не получится? — парень стоял на своем.

— Не получится что? Голова или операция на мениске?

— Не получится вернуться! Если девчонка там застрянет?

— Не вижу проблем, — отрезал я. — Застрянет там, будет жить дальше. И не погибнет здесь в феврале, через восемь месяцев. Ты же понимаешь, о чем я говорю?

Он понимал.

Испытания на кошках прошло с несомненным успехом. Муся, оказавшись в моей квартире, проявила исключительную живость и нюх — сразу рванула на кухню, где моментально подъела Алискин корм из блюдца. Потом напилась воды и улеглась вылизываться, поглядывая на меня — вдруг еще чего вкусного перепадет?

Моя кошка, ошарашенная вторжением, и смелостью никогда не отличавшаяся, забилась в дальнюю комнату под кровать. Пришлось ее оттуда выковыривать, дабы продолжить эксперимент. На веранде, в контрольном пункте маршрута, она немедленно повторила свой фокус с исчезновением под тахтой. И пока Муся вкушала усиленный паек космонавта, парень весь перепачкался в пыли, извлекая пропажу. Потом, уже дома, она полдня дрожала в попытке помереть со страху. Но это не путешествие во времени виновато, а трусливая натура кошки. Так что перемещение биологических объектов у меня сомнений не вызывало.

— Ты же знаешь, — сказал я.

— Знать-то знаю, поверить не могу, — вздохнул Антон.

Содержимое серой папочки с компиляцией документов, видимо, к нему перетекло успешно. Однако закончить разговор — ни с Верой, ни с Антоном — мне не дали.

Вдруг распахнулась дверь, впуская запыхавшуюся Алену. Вид у нее был растрепанный и возбужденный. Поймав мой взгляд, она облегченно вздохнула. На ощупь, привычно уже, осела на тумбочку у порога. Но терять сознание, как в прошлый раз, не стала — просто поправила на коленях славное ситцевое платьице в горошек.

— А на улице говорят — убили, — прошептала она, наконец.

Глаза набухли, по щекам потекли ручьи.

— Слухи о моей смерти несколько преувеличены, — ответил я за Антона знаменитой фразой, подходящей к ситуации как нельзя лучше.

Парень дернулся в благородном порыве, желая утешить девчонку, однако я его осадил:

— Тихо! После операции на колене нужен покой.

— Какая еще операция? — опешил он. — Когда это ты успел?

— Сам удивляюсь, — ответил чистой правдой. — Но не суетись, ладно? Потом поговорим.

Вера высунула нос из-под пледа, и затуманенный взор Алены мгновенно сфокусировался до лазерной остроты, огнем высушивая слезы.

— Что здесь делает эта курица?! — вместо соленых брызг из прекрасных глаз теперь летели голубые искры.

Антон молчал, не зная, что сказать, а я вмешиваться пока не собирался. Пусть сам разбирается со своими пассиями.

— Болею я здесь, — спокойно отреагировала Вера. — А ты чего приперлась, сучка крашеная? Мало волос тебе вырвали на набережной?

Так-так! Я навострил уши. Интересные дела. На набережной была женская потасовка из-за Антона? Он ничего такого не говорил!

— Ой, глазенки твои бесстыжие! Выцарапаю к чертям! — взвилась Алена, грозно нахмурив брови. — Улеглась с моим парнем, и думаешь так надо?

— А скольких парней ты считаешь своими после Гоши? — отбрила ее Вера с недоброй улыбкой. — Змеюка белобрысая.

Алена беззвучной рыбой разевала рот — сказать ей было нечего. Ай да Вера! Антон тоже притих — по все видимости, осмысливал сцену дележа имущества.

Поэтому пришлось самому прервать этот эмоциональный диспут на тему любви и дружбы. Здесь только бабской драки не хватало, бессмысленной и беспощадной…

— Дамы, может быть, закончим милый щебет? — сказано мной было таким тоном, что Вера съежилась, натягивая плед на голову, а Алена захлопнула, наконец, рот.

— Аленка, подойди ко мне, пожалуйста, — я похлопал рукой по тахте у бедра.

Замешкавшись на мгновенье, та послушно пересела в ноги, на краешек. Сама невинность, чистая и непорочная.

— Если не секрет, что случилось на набережной? — я смотрел на Веру.

— Не помню! — пискнула девчонка с честными глазами.

Отличная отмазка у пьяниц! Надо запомнить на всякий случай.

Перевел взгляд на Алену. Девушка сидела со скорбным видом, но спинку держала ровно. Грудь выставлена, тонкий ситец платья не скрывает, а выпячивает это богатство. Глазки опущены — взывает к жалости, актриса доморощенная…

— На меня Анюта Швец налетела, дылда двухметровая, — очи Алены снова налились слезами, — и прижала к решетке парапета.

— А я где был?

— Ты в это время кустики пошел проверить. И Анюта мне говорит: а не жирно ли, мол, тебе бессовестной, столько парней, когда у нее ни одного?

— А почему ни одного?