Прыжок с кульбитом и валидолом

— Кто ж на такую каланчу пожарную позарится… — девчонка удивилась непониманию очевидных вещей. — Её ж только в прыжке поцеловать можно! В общем, Анюта потребовала, чтоб я тебя отдала по-хорошему. А то, мол, в речку и с концами. А эта пьяница мелкая пристроилась рядом и головой кивает. Представляешь? Говорить-то Верка давно не могла, только кивала болванчиком. Но в волосы мне вцепилась мертвой хваткой, когда я возразила. Ребята еле оторвали, и от греха увели подальше.

— Понятно… — картина бурного молодежного вечера, приобретая ясные очертания, сложилась в голове.

Антон затаился — делал вид, что занимается самолечением по народной технологии.

— Скажи, ты в какой институт думаешь поступать?

— На экономику куда-нибудь, — промямлила она, обрадованная тем, что акцентировать внимание «на других парнях» никто не стал. — Мы с папой еще не решили…

Господи, и в этой семье все решает главный родитель! Куда я попал?! Своего мнения у них нету!

— То есть гипсовый завод скоро получит еще одного экономиста? — я говорил без иронии, но она подразумевалась. — Через пять лет сбудется твоя мечта?

Алена захлопала нереальными, и что интересно, натурально густыми ресницами. Видимо, так далеко в будущее она не заглядывала.

— Какая мечта?

— Составлять бизнес-план на гипсовом заводе и прогнозировать пятилетку в четыре года.

Эта фраза поставила Алену в тупик. Когда в предложении половина слов непонятна, теряется его смысл.

Я упростил вопрос:

— Сама чем любишь заниматься?

— Как это?

— Хм… Я вот по хозяйству могу. В охотку и плотничаю и слесарю. Еще умею усилители ладить и колонки мастерить. Музыкой интересуюсь, — терпеливо пояснил я. — На гитаре, например, хорошо играю. А ты чем увлекаешься?

— Тобой увлекаюсь, — чистосердечно призналась она.

Вера дернулась, заскрипев одновременно зубами, коленом и локтем.

— Тьфу, господи прости, приехали… — опешил я. — Алена, не об этом речь. Хобби у тебя есть? Спорт, музыка, вышивание крестиком, разведение гусей?

К своему стыду, за два месяца свиданий я так и не проявил интереса к внутреннему миру девушки, уделяя основное внимание ее губам и другим частям тела. Если кто не сталкивался с подобным, поясню: в таких ситуациях не до светских бесед.

— А, понятно, — дошло до нее. — И незачем надо мной подшучивать!

Это ж надо так хитро вывернуться — ответа на свой вопрос я не получил. Пришлось заходить с другой стороны.

— А родители чем увлекаются?

— Папа работой увлекается. Приносит домой полный портфель, бумаги читает постоянно и пишет чего-то.

— А мама?

— Мама вином увлекается, — с затаенной болью прошептала она. — Каждый божий день.

— Чего так? — я не надеялся услышать правдивый ответ, однако Алена его знала.

— Творческий кризис у нее. На вторые роли задвинули.

Надежда Константиновна, мама Алены, служила в театре музкомедии. Однажды Аленка меня туда затащила по блату, на приставные стульчики. Я никогда не был поклонником оперетты, ни названия спектакля не запомнил, ни сюжета. Больше на свою девчонку смотрел, чем на сцену. Но голос артистки в памяти отложился — бархатный, сильный.

— Подожди, какие вторые роли? — удивился я. — Да там рядом никто не валялся с таким меццо-сопрано!

— Зато в постели у режиссера валялся! — отрезала она. — А маму — в запас, во второй состав. Жди теперь, когда кто-нибудь умрет или заболеет. Вот и потянулась рука к стакану.

— Хм… Дела… — ожил Антон.

— А потом, когда упьется, на саксофоне плачет натурально, тоску нагоняет, — неожиданно добавила Алена.

— На саксофоне?!

— Мама безумно любит джаз и умеет импровизировать. Раньше, когда она не пила, мы вместе играли, — удивительные откровения продолжались.

— А ты на чем?

— На виолончели. Не знал? Ну да, я ж не говорила. Давно не брала в руки инструмент.

Вот это да! То что Алена хорошо поет, я слышал неоднократно, она с удовольствием подпевала мне на уличных посиделках. Теперь понятно, откуда у нее такой приятный, нежный голос — в маму пошла.

— Антон, ты знал про виолончель? — вкрадчиво поинтересовался я.

— Откуда? Знал бы — давно в оркестр девчонку затянул, — буркнул он раздосадовано.

Из распахнутой двери показалась верхняя часть Анюты Швец. Пригнувшись, девчонка молча оглядела веранду. Что ни говори, а два метра — серьезный рост. Близоруко прищуренный взгляд казался несколько презрительным, Вера с Аленой насторожились. Проигнорировав их, а также приветствия и прочие правила хорошего тона, Анюта вихрем метнулась к Антону.

— Маленький мой, что с тобой?!

Вот это натиск! Еле успел выставить руки, чтоб девушка не расплющила раненое тело Антона. Создалась двусмысленная ситуация — я упирался в крепкую девичью грудь, а она давила, давила, и продавив сопротивление, в конце концов впилась в губы парня натуральным вампиром.