Прыжок с кульбитом и валидолом

— У меня к тебе предложение, — я приподнял Веру, чтобы обнять за плечи. Она сразу обмякла и зашмыгала носом, глотая слезы. — Никогда не соглашайся с неприятностями. Дорога жизни покрыта ямами, ты еще не раз там споткнешься. Упадешь и поднимешься, ничего тут не поделаешь, судьба нам постоянно ставит подножки. Жизнь придумывает засады, заставляя блуждать в потемках и цепляться за кочки. От ушибов никто не застрахован, но ты идешь не одна. Оглянись — вокруг полно близких и просто нормальных людей, готовых подать руку.

— А ты нормальный, Дед?

— Человек побежден лишь тогда, когда оставил всякие попытки и отказался от самого себя. Это сказал умный парень по имени Кастанеда, и я с ним согласен. Люди помогут, но надо и самой бороться! Не раскисать и впадать в панику, это всего лишь подозрение на опухоль. В конце концов, при ранней диагностике рак излечим. Есть статистика, австралийская певица Кайли Миноуг тому пример.

— Кто это?

— Посмотришь в интернете. Да что откладывать, вот, смотри, — я кликнул папку с клипами, и сделал громче. — Кайли сразу заявила о болезни и затем — об излечении. А колено твое вообще ерунда, дело времени, через месяц будешь козочкой скакать. Локоть починим, сиськи накачаем. Будешь как новенькая…

После сексапильной Кайли я запустил концерт «Пинк Флойд», и девчонка замерла в обалдении. Потом был «Квин» и, как апофеоз, Стинг. Вот здесь ее проняло серьезно, до слез.

Планшет, в конце концов, пришлось отнимать — уже давно пора было спать.

Утром, на обходе, врач похвалил мою ногу, но я отмахнулся:

— Георгий Шотович, у меня нет сомнений в вашей квалификации. О девчонке сейчас речь — после операции мне нужна красавица такая же, как и сейчас. Иначе внуки меня не поймут.

— Антон Михалыч, — доктор укоризненно взглянул на меня поверх очков. — Как вам не стыдно? Как вы могли такое подумать, чтобы мы нарушили красоту? Два маленьких прокола на колене, и все. У нас компьютеры, современное оборудование. Специалисты опытные! Недельку-другую на костылях, и поскачет козочкой.

— А локоть?

— А что локоть? Ничего страшного там нет, — он махнул снимком. — Связки травмированы, так мы их починим. И вообще, нет таких крепостей, которые большевики не могли бы взять!

Девчонку увезли готовить к операции, а я поехал на четырнадцатую линию за результатом анализа. У меня самого подготовка длилась дольше, чем операция. Одно бритье ноги чего стоит… Хотя у Веры колено лысое, как и вся нога. Хорошая нога… Тьфу, кто о чем, а голый о бане. Не об этом надо думать!

Такси не отпускал, дело предстояло короткое, всего-навсего заключение у доктора забрать. Однако пришлось задержаться. Презент в виде литровой банки позволил мне получить развернутую консультацию аж трех специалистов.

— Сначала главное, — сказала солидная дама в роговых очках. — Это не наш случай.

Я выдохнул. Спасибо тебе, господи…

— Цитологию мы сделали, но чтобы окончательно быть уверенным, еще нужна гистология. Подлечите воспаление придатков, приходите.

Было сказано еще много слов про пользу частого посещения врача и обязательную процедуру УЗИ, которую можно дополнить допплером или МРТ. Это я все передам, конечно, но обратно летел на крыльях. Диагноз не подтвердился, и мои планы вернулись в первоначальное русло. По телефону в отделение звонить не стал, просто набрал на придорожном рынке разных фруктов и помчался.

В больничной палате скуки не наблюдалось, а имело место быть чаепитие. Местным гинекологам так понравился стол к чаю «Три слона», что они приходили группами, чтобы качественно наблюдать больную. Хлеб они приносили с собой, а разная икра у нас в холодильнике имелась. Но, вообще-то, я вовремя поспел, запасы боеприпасов растаяли.

— Как хорошо, что вы здесь, Таисия Петровна, — сказал я. — Вот заключение онкологии.

Лицо Веры закаменело, щебет за столом затих.

Томить я не стал:

— Не подтвердилось.

— Ну что, — выдохнула Таисия Петровна. — Тут к доктору ходить не надо, потому что я уже здесь. За такую новость не грех и выпить чего-нибудь покрепче чая. Документы сюда давай.

— Да, — согласился я, — выпить надо.

И принялся доставать уже надоевшую икру двух видов, палку «московской сырокопченой», свежей, 1971 года, и бутылку массандровского вина 1968 года.

— Дед, я тебя люблю, — Вера вся светилась. — Ты не представляешь, как я тебя люблю! Но пить не буду.

— И правильно, — согласилась Таисия Петровна, главный гинеколог этого заведения. — Нам еще рожать. Неважно, от деда или от внука.

Вера вспыхнула. Все-таки женщины-гинекологи страшные люди. Когда чего-то не знают, они об этом догадываются.

А Таисия Петровна взяла в руки бутылку:

— Если это правильный «Красный камень», из винограда Южного Крыма…

— Да пусть воспалятся мои придатки! — возмутился я.

— Тогда я тоже буду рожать от Деда, — заключила она. — Или от внука, как бог даст. Но позже. А сейчас наливай всем кроме Веры, нам больше достанется.

Глава двадцать пятая, в которой Штирлиц спалился