Псевдолотман. Историко-бытовой комментарий к поэме А. С. Пушкина «Граф Нулин»

…Тем и сказка

Могла бы кончиться, друзья — использованное здесь определение жанра повествования – сказка – было хорошо знакомо первым читателям поэмы. Литературная сказка классицистической поэзии теснейшим образом переплетается с басней, отличаясь от нее главным образом тем, что в басне действуют представители живой и неживой природы, а в стихотворной сказке – люди ( Соколов ). Подзаголовок «сказка» ставили к своим произведениям М.М. Херасков («Клад»), Я.Б. Княжнин («Фрол и Лиза», «Судья и вор» и др.), П.П. Сумароков («Способ воскрешать мертвых»), Д.И. Хвостов («Взаимная чувствительность») П.А. Вяземский («Визирь Гасан») и еще многие их современники.

Классицистическая стихотворная сказка так же назидательна, как и басня. Ее главная (а может быть и единственная) задача – высмеивать порок. Если бы поэма «Граф Нулин» была «настоящей» сказкой, она должна была бы выглядеть примерно так, как сказка Б.К. Бланка «Поспешность», тем более что и здесь и там был использован один и тот же сюжетный ход – поломка кареты:

«Еще сегодня же поспею я в Москву, —

Сказал приятелям молодчик самый модный,

Живя в деревне подмосковной. —

Климена ждет меня к себе на рандеву».

В коляску заложа лошадок, погоняет,

Взвивает пыль столбом, прохожих ослепляет.

Уж лошади в поту едва-едва бегут,

А их, сердечушек, еще-таки все бьют.

Как жалки бедные творенья,

Которые глупцов подобных повеленья

Должны всечасно исполнять!

им отдыху свой век, конечно не видать.

Меж тем молодчик наш, как молния, мелькает;

Прохожего встречает.

«Далеко ль до Москвы?» – «Не очень далеко,

Еще до вечера поспеть вам можно —

Хоть солнце уж не высоко —

Лишь только ехать тише должно».

Тогда прохожего ударив раз, другой,

Прикрикнул на удалых снова,

И снова вихрем он летит…

Но ах! судьба сурова

По-своему вертит!..

Вдруг ось ломается, коляска упадает;

Нет способа помочь!

Поспешность тут свою молодчик проклинает

И вместо рандеву, в грязи проводит ночь!» (1806)

Ироническая отсылка читателей поэмы к жанру стихотворной сказки – фрагмент литературной игры с читателем и своего рода провокация, цель которой – вызвать возмущение сторонников и проповедников классицизма явным несоответствием содержания поэмы тому жанру, к которому автор как бы пытается ее причислить. С другой стороны, называя свою поэму сказкой, Пушкин заставляет читателя вспомнить не только череду «правильных» сказок (то есть сказок-басен), но и небольшую фривольную поэму Я.Б. Княжнина «Попугай» (1788–1790), которой автор дал подзаголовок «Не поэма, так сказка». Взяв за основу сюжет поэмы Жана-Батиста Грессе "Ver-Vert", Княжнин написал свою поэму на грани приличий своего времени. А так как за автором закрепилась репутация гонимого властями, то интерес к «Попугаю» (имевшему существенные различия в рукописном и печатном вариантах) в первой трети XIX в. был весьма велик ( Кулакова, 27).

Сходство между поэмами Пушкина и Княжнина не сюжетное, а стилистическое. Их тексты разбиты на короткие, неравные по числу строк главки. Свободное, близкое к устной речи, повествование время от времени прерывается авторскими отступлениями. Сближает оба произведения и использование рассказчиком и персонажами французских выражений, вкрапленных в русскую речь.

Продолжая же игру в «сказку», Пушкин помещает в конце поэмы своеобразное послесловие и «мораль», подобно тому, как это делали авторы «настоящих» сказок. В качестве иллюстрации приведем сказку Н.Ф. Остолопова «Знай время», написанную в 1827 г., до появления в печати «Графа Нулина». Совпадение послесловий в сказке и в поэме кажется абсолютным, если не знать, что одно из них написано всерьез, а другое – как пародия. В сказке Остолопова дьячок рассказывал крестьянам о метеоре. И вот ее послесловие и мораль, выраженная латинским conclusio:

«Назавтра в колдуны ученый наш попался,

От них в безбожники один лишь только шаг,

И, наконец, во всех окружных волостях

О дьявольском его художестве узнали;

Крестьяне, встретясь с ним, крестились и дрожали

И приглашать к себе на праздники не стали.

Дьячок!.. conclusio: с невеждами молчи