Псевдолотман. Историко-бытовой комментарий к поэме А. С. Пушкина «Граф Нулин»

Эй, водки! Граф, прошу отведать:

Прислали к нам издалека. – хвастаться присланной водкой тоже снобизм, но особого рода. Поскольку с 1716 года исключительное право на производство «хлебного вина» принадлежало дворянству, то водку – хлебное вино двойной перегонки, настоянное на травах или ягодах – приготовляли практически в каждом поместье, до ста ведер в сезон. По свидетельству специалиста, уже «в конце XVIII века имелось свыше сотни различных марок водки, каждая из которых обладала особым, часто едва уловимым, но, тем не менее, несомненным отличием» ( Похлебкин , 234). Один из мемуаристов того времени выделял несколько основных сортов водки: красная, желтая, зеленая, белая, сладкая, ликеровая, пуншевая (Русский быт…, 102 ).

Ром на охоте и водка не собственного производства, а купленная и привезенная издалека, выдают в муже Натальи Павловны истинного знатока и ценителя крепких напитков. Предположить, откуда могла быть прислана водка, мы можем на основании записок еще одного современника – С. П. Жихарева. Приводя расценки на напитки в Москве в 1806 году, он называет два сорта водки «бордосскую» и «кизлярскую» (Жихарев, 236). Бордосская водка – французская «вейновая», то есть приготовленная не из пшеницы или ржи, а из винограда (в свое время Екатерина II предприняла неудачную попытку насадить «вейновую водку» в России) и стоила дорого – З рубля 50 копеек за штоф. Кизлярская водка производилась на Северном Кавказе и стоила дешевле – 2 рубля за штоф. Если догадка о службе мужа Натальи Павловны на Кавказе верна, то ему должна была нравиться именно кизлярская водка, напоминающая о его военной молодости.

Вы с нами будете обедать!

…

Нет, граф, останьтесь!  – Создается впечатление, что хозяин дома, следуя традиции, настойчиво уговаривает гостя остаться обедать, и почти наверняка задержаться еще на день. Он даже произносит обязательную формулу: Жена и я, гостям мы рады. Но она немного запаздывает и звучит фальшиво. Ее место должно быть в триаде: рад видеть – плохая погода – останьтесь. Однако в речи хозяина третьей стоит фраза: « У кузницы я видел ваш / Совсем готовый экипаж ». А это отнюдь не тонкий, как писал Ю. Айхенвальд ( Айхенвальд , 136), а вполне грубый и откровенный намек: пора уезжать. Это тем более должно быть ясно, что далее следует демонстративное обращение к жене и только потом хозяин как бы «вспоминает», что гость еще стоит перед ним, и произносит традиционную формулу гостеприимства.

Упрямится печальный граф . – Быстрое согласие хозяина на отъезд гостя по провинциальным понятиям того времени граничило с оскорблением. Поэтому гость и хозяин играют заранее известные роли: хозяин уговаривает графа остаться (оберегая репутации и свою, и гостя), тот же «упрямится», как бы заставляя себя уговаривать. Пикар кряхтит за чемоданом . – Косвенное свидетельство холодности хозяина дома к графу. Дворовые люди, отлично чувствуя настроение барина, не помогают слуге гостя, и тому приходится трудиться в одиночку. Причем кряхтеть (или крехтать) означало одновременно и пыхтеть от тяжести ноши, и делать что-либо неохотно, без желания. Недаром строкой выше было сказано, что Пикару потребовалось подкрепиться – то есть (по одному из значений этого слова) придать себе твердости.