Уже давно признается, что долговременные характеристики бредового психоза имеют восстановительный характер и появляются вслед за внутренней катастрофой. Например, и Фрейд, и Бион подчеркивали, что многие симптомы психоза обусловлены попытками пациента восстановить свое поврежденное Эго и воссоздать разрушенный мир. Так, в случае Шрёбера Фрейд утверждает:
«Конец света представляет собой проекцию этой внутренней катастрофы; его субъективный мир погиб после того, как он лишил его своей любви. <…> И параноик создает его заново, пусть и не прекраснее прежнего, но, по крайней мере, такой, что он снова может в нем жить. Он создает его благодаря работе своего бреда.
Впоследствии он уточнил, что: «Некоторые курсы анализа показали нам, что
Бион также подчеркивает, что пациент-психотик стремится реставрировать свой поврежденный мир и чувствует себя вынужденным держаться за объекты, контейнирующие части самости, и возвращать их назад в попытке восстановления Эго. Описав создание причудливых объектов посредством проективной идентификации, он говорит:
«Если он хочет вернуть назад любой из этих объектов, пытаясь восстановить Эго, и в анализе чувствует себя принужденным совершить такую попытку, он должен возвращать их назад посредством проективной идентификации в обратном направлении и по тому же маршруту, по которому они были исторгнуты» (Bion, 1957, р. 51).
Эти попытки реставрировать Эго основаны на всемогущей бредовой реставрации, устранении ущерба, причиненного как Эго, так и объектам. Чаще всего создается сложная бредовая система, устраняющая тревогу путем внесения произвольного и зачастую жестокого порядка в ранее хаотическое состояние. Иногда пациент как будто бы верит, что разрыв между Эго и реальностью является результатом нападения на его психику и что именно так в ней образовалась «прореха», через которую будет вываливаться все его психическое содержимое, оставляя в итоге лишь пустую оболочку. Тогда, чтобы закрыть эту «прореху», на помощь призывается психотическая организация, которая накладывает «заплату», и пациент таким образом ощущает свою большую целостность и меньшую угрозу дезинтеграции.
Хотя параноидный бред может сам по себе выглядеть пугающим, зачастую вызывает удивление, как пациент в смутном и неопределенном состоянии преследования, с тяжелой тревогой и деперсонализацией может на самом деле успокоиться, когда его тревоги организуются в бредовую систему. То, что возникло как безымянный и смутный ужас, конвертируется в четкий бред преследования с очевидным облегчением (Berner, 1991; Sims, 1988).
Психотическая организация защищает пациента от страхов психотической фрагментации и на некоторое время может приводить к равновесию, в котором пациент способен удержаться, хотя и ценой тяжелой недееспособности. Однако такое равновесие почти никогда не бывает устойчивым, и пациенту всегда угрожает распад психотической организации и возвращение невыносимой тревоги. В самом деле, зачастую именно когда это равновесие нарушается, пациент обращается за лечением, которое, как он надеется, восстановит психотическую организацию, и для достижения этого он может вовлекать аналитика в сотрудничество с психотическими силами.
Хотя отдельные детали в структуре психотических организаций могут варьировать, ее существенные характеристики сходны с теми, которые присущи патологическим организациям в целом. Фрагменты самости и внутренних объектов спроецированы в объекты, которые, в свою очередь, смонтированы в мощную организацию. Из-за высокой степени фрагментации, интенсивности насилия и мощи деструктивности и ненависти организация вынуждена незрело полагаться на всемогущественные механизмы. Поэтому здравые части личности подавлены и вынуждены участвовать в психозе.
Сосуществование психотической и непсихотической личностей
И Фрейд, и Бион описывают сосуществование психотической и непсихотической частей личности у пациента-психотика, и оба высказываются так, словно бы здравая и психотическая личности существуют внутри одного индивида.
Так, Фрейд пишет: