Психический мир будущего

• Возникновению образов предшествует их описание кем-либо ранее, а также ожидание, утрата, одиночество — то есть всевозможные эмоционально значимые и депривационные моменты, которые сами по себе стимулируют воображение.

• Возникающие образы имеют чаще зооморфный или близкий к нему облик, что характерно для низшей мифологии.

• Облик, поведение, речь, одежда образов отличается от чего-либо привычного.

• Образы отличаются подвижностью, динамичностью, легко трансформируются и исчезают.

• Они пытаются управлять или управляют поведением, заводят, бросают, заставляют одеваться и раздеваться, имитировать поведение животных.

• Существа пытаются появляться сразу перед несколькими людьми, особенно часто они возникают в период праздников.

Все указанные особенности предполагают психопатологию изменённых состояний сознания, в частности, они соответствуют делирию, но также могут возникать при синдроме Кандинского-Клерамбо.

Признаки психического заболевания в форме одержимости у зулусов по Е. Туlor (1874) проявляются в постоянном чихании и зевании. Согласно традиционным индийским источникам, одержимый, шута-пизаша, валяется на полу, мяукает, лает, ругается, это поведение требует от окружающих дарения подарков; лечить же его можно острижением волос, или их отращиванием в течение трех лет. Dienterien (по Levi-Bruhl, 1927) пишет, что басуто для описания одержимости и смерти употребляют одинаковые термины: «отъедается голова», «что-то грызёт в голове». Н. Spencer (1899,1900) пишет, что у аранта существует постоянное беспокойство, что он может стать жертвой колдовства, а чувство ответственности у него близко к ответственности за колдовство. Всё это порождает всеобщую подозрительность, которая является тем социальным фоном, на котором легко возникают обвинения, страхи, неправильное поведение.

Так создаётся реальная эмоциональная почва, способствующая возникновению одержимости. Существует готовый когнитивный механизм, обеспечивающий идею одержимости и ведовства. К. А. Мелик-Симонян (1986) замечает, что у ашанти любое поведение, отклоняющееся от стандарта, принято связывать либо с болезнью, либо с ведовством. Полагают, что ведун должен быть злобен и завистлив, он не уважает старших, способен летать, ходить вниз головой и постоянно стремится в лес. Ведовство рождается завистью и распознаётся с детства. Дети, которые не выказывают страха и почтения, ведут себя смело и дерзко, отличаются индивидуализмом, не могут ладить со сверстниками, становятся либо душевнобольными, либо ведунами. Подобный анамнез весьма напоминает социопатию. Ненормативное поведение считается не только признаком болезни, но само по себе может порождать болезнь. Первым проявлением болезни у таджиков, по О. А. Сухаревой (1975), является вздрагивание в связи с боязнью другого человека, собаки, старого дерева, которое принимается за духов-лошкаров.

Явления экстаза связаны с одержимостью в технике ритуала, исторически такие связи изучены А. Metraux (1967). Считается, что с помощью экстаза можно достичь регулируемой одержимости, что очень важно для шамана и знахаря. D. Schroder (1955) пишет, что всё же следует различать экстаз и одержимость. Под экстазом обычно понимают приподнятое настроение с ощущениями парения, оттенком эйфории, заторможенностью и сужением сознания; на высоте экстаза урежается дыхание, теряется чувствительность к боли и внешним раздражителям, возможно возникновение эпилептических припадков. Таким образом, экстаз скорее относится к эпилептическим явлениям, если возникает утрата регуляции глубины изменённого сознания, например, он может выступать как аура эпилептического припадка. Если в экстазе возможна регуляция глубины нарушенного сознания, то скорее всего его следует относить к истерическим состояниям сознания.

М. Eliade (1987) считает, что в период урежения дыхания на высоте экстаза возникает способность «души освободиться от телесной оболочки, выйти из Ли предпринять путешествие в потусторонний мир». Е. Arbmann (1963;1970), G. A. Wilken (1912) в технике экстаза видят картины онейроида, близкого к эпилептическому онейроиду.

Детально исследуя многочасовые документальные видеозаписи посвящений в шаманы у яномами и транс-данс бушменов Калахари, я пришёл к выводу, что истинные шаманы длительно учатся регулировать свои состояния экстаза. В частности, они обучаются говорить строго определённые слова в период вхождения в экстаз, им «разрешается» строго определённое поведение и даже строго определённые переживания и видения, о которых рассказывает учитель. У яномами учитель садится напротив своего ученика и сначала долго рассказывает о том, что тот должен переживать, а лишь потом даёт порошок, содержащий амфетаминоподобные вещества. В период приёма порошка учитель постоянно прикасается к своему ученику и, повторяя некоторые его слова, заставляет повторять свои. Если ученик не умеет переживать то, что необходимо и допустимо, он не может быть шаманом.