Психоаналитическая традиция и современность

Как видим, даже русские врачи и ученые, активно выступавшие в поддержку психоанализа, нередко высказывали свои критические замечания по отношению к различным положениям психоаналитического учения Фрейда. Это не было чем-то из ряда вон выходящим, свидетельствующим о недостаточном почтении к психоаналитическим концепциям в России. Напротив, критика отдельных положений учения Фрейда о человеке и его неврозах, а также высказываемые сомнения в терапевтической эффективности предложенного им метода лечения были направлены скорее на то, чтобы лучше разобраться в теории и практике психоанализа, внести в них необходимые коррективы, учитывающие специфику российской действительности.

И если ряд русских врачей и ученых обращались к психоанализу Фрейда в поисках новых подходов к лечению нервных больных и объяснению причин возникновения психических расстройств, то многие из них стремились к творческому осмыслению психоаналитических идей. Им претила установка на догматическое восприятие психоаналитических схем, пригодных на все случаи жизни и абсолютизирующих отдельные факторы жизнедеятельности человека. Как заметил по этому поводу А.Б. Залкинд, приложивший немало усилий для распространения психоаналитических идей, в попытках самостоятельно разобраться в концепциях Фрейда в России «замечается благородный, ценный импульс поставить фрейдовское учение на единственно подходящую, общепсихологическую почву» (Залкинд, 1913, с. 14–15).

Уже обращалось внимание на то, что распространению психоаналитических идей в России способствовало предшествующее развитие философской и естественнонаучной мысли, в рамках которой наблюдалось разностороннее обсуждение проблематики бессознательного. К этому следует добавить, что благосклонное отношение ряда русских врачей и ученых к психоанализу было обусловлено не в последнюю очередь личностью Фрейда, производившего впечатление серьезного исследователя глубин человеческой психики, компетентного невропатолога и весьма одаренного теоретика, обладавшего редкой способностью в образной и доступной для понимания форме излагать сложные и далеко не всегда очевидные представления о механизмах и процессах, лежащих в основе деятельности людей. «Быстрое распространение психоанализа, в настоящее время имеющего сторонников и у нас в России, во многом обязано личности самого Фрейда. Тонкий наблюдатель, остроумный диалектик, прекрасный популяризатор, он сумел приобрести многочисленных сторонников» (Лихницкий, 1912, с. 45).

Напомню историю с русским пациентом Сергеем Панкеевым, который вместе со своим лечащим врачом Л. Дрознесом направлялся к известному в то время бернскому психотерапевту Дюбуа. Стоило Панкееву впервые увидеть Фрейда и поговорить с ним, как тут же изменились его первоначальные планы, и он решил лечиться у основателя психоанализа.

Не меньшее воздействие на людей оказывали и работы Фрейда, которые отличались не только образностью изложения материала, но и логической последовательностью рассуждений. Не случайно при всех критических замечаниях, связанных с выявлением недостатков и односторонностей, присущих психоаналитическим концепциям, большинство русских врачей и ученых отдавали должное основателю психоанализа. «Такое логическое совершенство, последовательное проведение естественнонаучного мышления, в сочетании с глубокою индивидуализацией и объясняет нам, – подчеркивал Н.Е. Осипов, – то несомненное обаяние, которое способно оказывать учение Фрейда» (Осипов, 1912, с. 303).

Все это, безусловно, содействовало распространению психоаналитических идей в дореволюционной России. Во всяком случае можно говорить о том, что до Первой мировой войны теория и практика психоанализа оказали влияние на русскую психиатрию и психотерапию.

Но вторжение психоанализа в Россию не ограничилось исключительно сферой медицины. Оно имело более значительные масштабы, ибо психоаналитические идеи оказали влияние и на русскую философскую и психологическую мысль, литературу и художественное творчество в целом. Достаточно сказать, что в журнале «Психотерапия», наряду с разбором клинических случаев применения психоаналитического метода лечения, публиковались материалы, относящиеся к специфическому толкованию литературных произведений. Это нашло отражение, в частности, в статьях Н.Е. Осипова «Психотерапия в литературных произведениях Л. Н. Толстого» (1911, № 1), «Записки сумасшедшего», незаконченное произведение Л. Н. Толстого» (1913, № 3) и Н.А. Вырубова «Святой Сатир – Флорентийская легенда. Опыт приложения психоанализа» (1914, № 5–6). И если Н.Е. Осипов указывает на необходимость изучения врачами классических произведений русской литературы, а также на замечательные совпадения некоторых моментов теории Фрейда с объяснениями причин невроза в «Записках сумасшедшего» Толстого, то Н.А. Вырубов показывает, что принадлежащая перу Д. Мережковского Флорентийская легенда о «Святом Сатире» отражает борьбу между требованиями религии, морали и вытесненными из сознания желаниями человека.