Психоанализ и математика. Мечта Лакана

В «Этике психоанализа»³⁷ Лакан отмечает: Lustprinzip, принцип удовольствия/желания Фрейда коренится в эмпирическом утилитаризме Иеремии Бентама, который писал:

Природа поместила человечество под правлением двух суверенных господ, боли и удовольствия. Именно ради них нам указывают, что нам следует делать, чтобы предопределить будущие дела³⁸.

Утилитаризм – как этическая теория рационалистического объективизма – описывает удовольствие как суверенного господина над людьми: принцип удовольствия это Принц Удовольствия. Отдельно от объективного, беспристрастного знания, вся человеческая жизнь – этические предписания, эстетические вкусы, политические предпочтения, любовные наклонности и т. д. – управляется этим Принципом, этим Принцем. Фрейд подчиняет бессознательное подобного рода правилу, Lustprinzip, принципу удовольствия, представляющему собой не погоню за удовольствием ради удовольствия, а одновременно механический и этический поиск наименьшего неудовольствия. Фрейд объясняет психопатологические страдания противоречиями в удовольствии, в Lust, в человеческой истине, главным образом, конфликтом между инстанцией, требующей немедленного удовольствия и той инстанцией, что его отсрочивает, действуя на стороне «принципа реальности»³⁹.

Впрочем, позднее, особенно в «По ту сторону принципа удовольствия»⁴⁰, Фрейд признает, что не все в субъекте подчинено Принципу Удовольствия. Отдельные стороны психической жизни (например, «невроз судьбы»), похоже нацелен на неудовольствие, и не ради его как такового, а дабы избежать господства Принца Удовольствия/Желания. Так называемый первичный мазохизм, например, следует признать не просто за иной способ – постольку поскольку он противоречивый и блуждающий – достижения обычного наслаждения, но скорее за независимую целевую причину⁴¹. Так теория, основанная на Lustprinzip, подходит к своему концу, признавая нечто, лежащее «по ту сторону» ее собственных понятий, истин, не порожденных ее собственными аксиомами; а значит, даже принцип реальности нужно рассматривать под другим углом зрения, не сводить его просто к отложенному принципу удовольствия. Это, однако, не означает ipso facto, что мы признаем реалистические страсти, заботу об объективной истине в бессознательном. Это может подразумевать, что удовольствие само имеет некое лицо, обращенное к реальному.

Короче говоря, развитие мысли Фрейда оказывается перед tour de force, ловким трюком, подобным и началу интеллектуального предприятия Лакана. К фрейдовскому Принципу Удовольствия Лакан добавляет еще один: каждый субъект устремлен к тому, чтобы его желание было признано; и все люди подчиняются тому, что я бы назвал Принципом Признания. Вызов, брошенный Лаканом, состоит в демонстрации того, что Субъект Признания (СП) – ни объект и ни нечто метафизическое. Он присутствует в речи и психике благодаря зеркалу языка. СП – принцип вне речи, хотя именно речь настойчиво его обнаруживает. СП – экстатичен, хотя ухватить его можно лишь в речи. Подобным образом и Фрейд артикулирует – в языке, согласно которому человеком управляет Lustprinzip – элементы, выходящие за рамки Lustprinzip: навязчивое повторение, первичный мазохизм и деструктивные влечения. И все же, этот выход за рамки по ту сторону всегда осмысляется в терминах Принципа⁴². Так, Фрейд признает, что бессознательное – не только своеобразный гидравлический механизм, управляемый принципом большего удовольствия (или меньшего неудовольствия), но у него есть и этические признаки, лежащие по ту сторону удовольствия. Однако, можно ли в лингвистических, концептуальных, философских, научных рамках представить то, что выпадает за их пределы, но при этом продолжает диктовать свои законы в пределах этих рамок? Лакан наследует эту проблему.

IX

В кинофильме Дино Ризи «Sesso matto» («Сумасшедший секс») молодой человек, которого играет Джанкарло Джаннини, говорит одному трансвеститу: «За исключением того, что ты состоишь в браке, за исключением того, что ты проститутка, а не милая девушка; за исключением того, что ты мужчина, а не женщина; за исключением того, что ты мой родной брат, а не… например… двоюродный… мы совершенно подходим друг другу, и любовь наша идеальна!» Джаннини влюбляется в «девушку», чтобы обнаружить: «она» – замужняя трансвестит-проститука и его давно потерянный брат.