Психоанализ и математика. Мечта Лакана

Витгенштейновский психоаналитик или психиатр, вероятно, сказал бы, что человек страдающий неврозом навязчивости, будучи далеким от того, чтобы демонстрировать действенность аффективного мира, в котором аффекты навязываются через фантазии, будто вещи материального мира, допускает ошибку подобную или изоморфную той, что сделали «реалисты» математической логики, в частности Фреге и Рассел. Согласно этим логикам-реалистам, математическое умозаключение – нечто весьма таинственное: они «с готовностью представляют умозаключение как особую деятельность, как промежуточное звено в процессе понимания, как деятельность сравнимую с процессом выпаривания, результатом которого является вывод»¹⁵, поскольку все соответствует происходящему в мире, состоящему из вечных, вневременных сущностей. Даже невротик с навязчивостями, подобно психоаналитику-реалисту, считает, что компульсия, принуждение (как форма психического умозаключения) – «это специфическая деятельность, промежуточное звено в процессе понимания, сопоставимое с процессом выпаривания, результатом которого является навязчивое принуждение». Невротик с навязчивостями живет в мире приказов, родительских непреложных истин, пророчеств и грехов; иными словами, он погружен в вечность бессознательного, в мир вне времени, точно так же как вне времени и границ существует логическая истинность. Впрочем, все это не превращает психоаналитика в жертву той же ошибки, что допускает навязчивый. Иначе говоря, психоаналитик не принимает воображаемое (реальность sui generis) при всей его аффективности за реальное, за ту странную силу, которая вынуждает страдающего неврозом навязчивости действовать, думать или считать против своей воли. С другой стороны, та же психоаналитическая теория окрашена своего рода навязчивым фетишизмом. Подобно математику-конструктивисту, психоаналитик должен иметь в виду, что человек страдающий неврозом навязчивости попал в ловушку своей же игры: он придает своим выводам силу реальности, в то время как сами по себе эти выводы не имеют никакой реальной мощи.

Они не имеют никакой силы, поскольку в математике, как и в логике, просто нет никакой принуждающей нас силы. Общепринятая идея о том, что Логика является чем-то вроде неумолимого тирана, подчиняющего нас, не оставляя никакой свободы, ошибочна, потому что наделяет Логику силой, которая по сути является мощью нашего связывающего обязательства. Логика и этика, по мнению Вейнингера, – по сути дела одно и то же: обе состоят у нас на службе. Принудительная сила логики и исчисления – ничто иное, как проективное отражение ограничивающих сил формы нашей жизни. В чем состоит тогда эта форма жизни, вынуждающая нас вычислять, подсчитывать и делать выводы?

VI

«То, что мы называем “подсчетами”, – говорит Витгенштейн¹⁶, – является важной частью нашей жизненной деятельности. Подсчет и вычисление – не просто, скажем, развлечение. Подсчет (значит подсчет именно таким образом) – техника, которая применяется нами ежедневно в самых различных действиях». И далее: «смысл в том, что подсчет оправдывает надежды [sich bewdhrt hat]. Это не относится к сериям чисел натурального ряда, не принадлежащих нашему языку, но ими можно пользоваться и, более того, ими пользуются». Другими словами, логическое или математическое принуждение – ничто иное, как признак постоянства нашего использования и выгоды, извлекаемой из такой «игры» с числами.

Однако, если в определенный момент, умозаключение, подсчитывание, вычисление и т. п. перестают быть полезными, если определенные привычки, корнями уходящие в детство, утрачивают свое значение, значит, в нашей жизни где-то была допущена ошибка (допустим, нравственная). Функция аналитика в таком случае должна заключаться в реконструировании этой нравственной фазы-смещения, наказанием за которую стал невротический симптом. Сила бессознательных влечений это, фактически, сила той формы жизни, с которой мы смирились и за которую мы не хотим платить, надеясь, как все (даже те, кому повезло больше невротиков), что нам тоже достанется кусок пирога. Где-то мы ошиблись в подсчетах, и эта ошибка находит свое проявление в демонической силе симптома. Человек, страдающий неврозом навязчивости и психоаналитик, который следует за ним в его теории, относятся к числам и мыслям подобно мыслителю-реалисту, принимающему числа за нечто реально существующее и независимое от социальной практики вычисления. Он преуспел в отделении правил и сущностей от практики, и это разъединение дает ощущение, что мы имеем дело с (возможно аффективным) наложением объективности.