Психоанализ культуры

Не забудем также, что каждый гражданин цивилизованного мира создал для себя особый «Парнас» и собственную «Афинскую школу». Среди великих мыслителей, поэтов и художников он отобрал тех, кому, по его разумению, обязан всем лучшим, что позволило ему наслаждаться жизнью и понимать ее, и выразил свое почитание бессмертных классиков, присоединив их к хорошо знакомым ему отечественным мастерам. Ни один из этих гигантов не казался ему чужим только из-за того, что говорил на другом языке, – ни бесподобный исследователь человеческих страстей, ни прекраснодушный мечтатель или грозный пророк, ни утонченный насмешник, – и при этом он никогда не упрекал себя, что отступился от собственной нации и любимого родного языка.

Комфортное существование цивилизованного сообщества время от времени нарушали голоса, предостерегающие, что в связи с застарелыми разногласиями войны между его членами неизбежны. Люди не хотели в это верить, да и как представить себе такую войну, даже если она все же разразится? Как удобный случай продемонстрировать прогресс чувства общности у людей с тех пор, как греческие амфиктионии запретили разрушать принадлежащие к союзу города, вырубать их оливковые рощи и перекрывать им воду. Как рыцарский военный поход, цель которого ограничивается установлением превосходства одной из сторон при весьма бережном отношении к раненым, вынужденно покинувшим поле боя, и при полной безопасности для врачей и санитаров, посвятивших себя восстановлению их здоровья. Разумеется, при вполне уважительном отношении к не участвующей в войне части населения, к женщинам, далеким от военных профессий, и к детям, которые, повзрослев, станут союзниками или соучастниками одной из сторон. А также при сохранении всех международных организаций и институтов, олицетворяющих цивилизованное сообщество в мирное время.

Все равно такая война несла бы с собой много ужасов и трудно мучительных событий, однако не прекратила бы моральные отношения между крупными субъектами человечества – народами и государствами.

Теперь же война, о которой мы не хотели и думать, разразилась и принесла разочарование. Благодаря значительному усовершенствованию оружия нападения и обороны она не только более кровопролитна и изобилует гораздо большими потерями, чем какая-либо прежняя война, но и по меньшей мере так же жестока, упорна и беспощадна, как любая предыдущая. Она отвергает все ограничения, ради которых заключались в мирное время договоры, называемые международным правом, не признает привилегий раненых и медиков, не проводит различия между мирной и воюющей частями населения, а кроме того, прав частной собственности. Слепая от ярости, она сметает все на своем пути, словно после нее не будет ни будущего, ни мира среди людей. Она рвет все узы, связывающие воюющие народы, и грозит оставить после себя горечь озлобления, которое на долгое время сделает невозможным их возобновление.

Она к тому же извлекла на свет божий труднообъяснимое явление: оказалось, что цивилизованные народы настолько мало знают и понимают друг друга, что способны с ненавистью и отвращением отворачиваться один от другого. Более того, одну из великих культурных наций все другие так сообща невзлюбили, что отважились на попытку исключить ее как «варварскую» из цивилизованного сообщества, хотя с давних пор она демонстрировала свою принадлежность к нему благодаря массе самых великолепных достижений. Мы живем надеждой, что беспристрастная историческая наука приведет доказательства, что именно эта нация, на языке которой мы пишем и за победу которой сражаются дорогие нам люди, менее всего провинилась перед законами человеческой культуры, хотя кто в такое время выступит судьей по собственному делу?