Психоанализ культуры

В некоторой мере народы представляют сформированные ими государства, государства эти представлены правительствами, которые ими руководят. Отдельный гражданин того или иного народа может с ужасом констатировать, наблюдая эту войну: в мирное время ему хотели навязать представление, что государство запрещало индивиду творить несправедливость не потому, что ликвидировало ее, а потому, что оно намерено было монополизировать ее для себя, подобно соли или табаку. Воюющее государство позволяет себе любую несправедливость, любое насильственное действие, которое опозорило бы отдельного человека, оно пользуется не только допустимой хитростью, но и сознательной ложью и намеренным обманом по отношению к врагу и притом, похоже, в объемах, превосходящих использованные в предыдущих войнах. Государство требует от своих граждан крайней степени послушания и самопожертвования, однако при этом с помощью чрезмерной секретности и цензуры берет под контроль передачу информации и высказывание мнения, что делает умонастроение интеллектуально подавленных людей беззащитным перед любой неблагоприятной ситуацией и любым пустопорожним слухом. Оно освобождает себя от обязательств и договоров, которыми связало себя с другими государствами, не стесняясь, признается в алчности и тяге к власти, которые индивид из патриотических побуждений обязан одобрить задним числом.

Никто не спорит: государство не имеет возможности отказаться от использования злонамеренных действий, потому что в противном случае понесет ущерб. Даже для отдельного человека соблюдение нравственных норм, отказ от безжалостной борьбы за власть, как правило, очень невыгодны, да и государство только изредка оказывается способным вознаградить индивида за жертвы, которых требовало от него. Не следует также удивляться тому, что ослабление любых нравственных связей между крупными субъектами человечества оказало обратное действие на нравственность отдельных людей, поскольку наша совесть – это не непреклонный судья, приказы которому отдают этики: по своему происхождению она является страхом перед социумом и ничем иным. Там, где сообщество упраздняет осуждение, одновременно больше не подавляется стремление ко злу и люди совершают жестокие, коварные, предательские и грубые деяния, кажущиеся несовместимыми с их культурным уровнем.

Таким образом, гражданин цивилизованного мира, о котором я только что говорил, вправе растеряться в ставшей ему чуждой реальности, которая разрушает его великое отечество, опустошает общечеловеческое достояние, ссорит и унижает его сограждан!

По поводу его разочарования можно сделать всего одно критическое замечание. Строго говоря, оно несправедливо, так как заключается в разрушении одной иллюзии. Иллюзии же даются нам для того, чтобы уберечь нас от чувства неудовольствия, а вместо него предоставить нам возможность насладиться чувством удовольствия. В таком случае мы должны, не жалуясь, смириться с тем, что когда-нибудь они столкнутся с частью реальности, о которую и разобьются.

В ходе этой войны наше разочарование усиливалось дважды: сначала из-за мизерной нравственности государства в области своих внешних сношений, тогда как внутри себя оно действует как охранитель нравственных норм, затем из-за жестокости действий людей, которых в связи с их принадлежностью к наиболее высокой культуре мы не считали способными ни на что подобное.

Начнем со второго пункта и постараемся одной короткой фразой выразить точку зрения, которую собрались критиковать. Как, собственно говоря, представить себе процесс, в результате которого человек достигает более высокой ступени нравственности? Видимо, первый ответ будет таким: он ведь с момента рождения, с самого начала добр и благороден. Этот ответ не должен в данном случае приниматься во внимание. Второй ответ основывается на идее, что в данном случае должен иметь место процесс развития и следует предположить, что он заключается в искоренении склонности человека делать зло и под влиянием воспитания и культурной среды заменять ее на склонность совершать добрые дела. Но тогда, правда, позволительно удивиться тому, что у воспитанного таким образом человека зло проявляется настолько активно.

Однако такой ответ содержит тезис, который мы собираемся оспорить. В действительности не существует никакого «искоренения» зла. Психологическое – говоря строже, психоаналитическое – исследование, напротив, свидетельствует, что самая глубокая сущность человека заключена в побуждениях, элементарных по своей природе, одинаковых у всех людей и направленных на удовлетворение определенных, существующих изначально потребностей. Сами по себе эти потребности ни добры, ни злы. Мы классифицируем их и их последствия в зависимости от их отношения к нуждам и требованиям человеческого сообщества. Нужно признать, что все побуждения, обсуждаемые обществом в качестве злых, – представителями таковых мы признаем побуждения эгоистические и жестокие – находятся среди этих элементарных устремлений.