Психоделика любви: Начало (СИ)

Итачи дернулся назад, вжался в кушетку, зажмурив глаза, пытаясь уверить себя, что это всего лишь больной сон, навеянный физиотерапией. Но он чувствовал, как по его животу топтались лапки. А, открыв глаза, встретил сверкнувшее лезвие над головой и безумную улыбку зайчонка. Учиха дёрнулся вверх, и удар топорика обрушился на грудь. На больничную майку брызнули струйки крови, оросившие зайку-убивайку, истерично заржавшего и замахнувшегося для второго удара. Учиха свалился с кушетки, одной рукой схватился за кровоточащую рану, другой оттолкнулся от пола, кинувшись к выходу. Женщина в углу все еще моргала и сглатывала чертову слюну уже вторую минуту. Вырвавшись из кабинета, Итачи несся бездумно лишь бы подальше от безумного визжащего смеха. Плюшевый зайка догонял, глупо перебирая короткими лапками, уши болтались в разные стороны вместе с повисшим красным бантиком от его крови.

— Куда же ты снова убегаешь? Саске не хочет больше со мной играть, у Саске больше не осталось конечностей для игры! Поиграй со мной. Вашему плюшевому зайке очень-очень одиноко на мусорке! Поиграй с зайкой!

Итачи периодически оборачивался, и с каждым шагом плюшевая игрушка была все ближе. То ли заяц бежал быстро, то ли Итачи медленнее.

Впереди тупик из надвигающейся стены, а заяц счастливо верещит как резаный, разинув человеческую пасть, и прыгает, замахиваясь топориком.

— Проснись, — шепчет едва слышимый женский голос.

И Итачи тянет руку вперед в сторону голоса, призрачного, как надежда, он делает рывок вперед и сталкивается с чужим из ниоткуда взявшимся телом, что обнимает его на мгновение, пряча от обрушившегося ножа. И лишь на мгновение Учиха видит фиолетовые пряди волос и пирсинг под нижней губой. После он открывает глаза и тупо смотрит на нависшее лицо Кисаме. Хошикаги смотрит, недоуменно почесывая щеку, и задает единственно волнующей вопрос:

— Почему вы среди ночи лежите в коридоре?

— Кажется, у меня бессонница.

Комментарий к Глава 3, у которой хроническая бессонница. Образ зайки, которым вдохновилась http://pixs.ru/showimage/04e6255f5a_8402488_28070910.jpg

====== Глава 4, у которой садомазохизм. ======

Итачи с самого детства рос с грузом ответственности за спиной. Маленький брат, младше его на пять лет, иногда казался скорее собственным ребенком. Родители всегда были очень заняты работой и иными заботами, о которых детям знать не полагается. И уже в 10 лет Итачи считал себя вполне взрослым и ответственным мальчиком, который сам способен разобраться с проблемами, чтобы зря не беспокоить родителей.

Поэтому Саске всегда бежал к нему. Будь то обидчики в школе, будь то просьба помочь с домашней работой. Или ночные кошмары.

В ту жаркую ночь Саске разбудил его посреди ночи. В свете уличных фонарей из-за открытых окон, так как в комнате стояла невероятная духота, на Учиху смотрело бледное, испуганное лицо брата.

— Братик, зайка снова пытался меня убить, — втягивая носом влагу, прошептал, едва не плача, маленький Учиха.

Тяжкий вздох, как у замученного старика. И, взяв брата за потную трясущуюся руку, Итачи направился по темным коридорам дома.

Саске без объяснений показал в угол верхней полки, где сидел плюшевый заяц, который ему сделала их бабушка. Обычная игрушка, непропорциональная, несимпатичная, но не страшная. Однако разве детской фантазии объяснишь это среди ночи.

— Мой глупый маленький брат, это всего лишь игрушка, она не кусается.

— Нет, кусается! Он пытался отгрызть мне ногу! — всхлипнул мальчик и топнул ногой, как самый настоящий капризный ребенок. — Сам ляг на кровать и посмотри!

Итачи понимал, что это лишь предлог заманить себя в кровать до самого утра. Но с одним Учиха согласился, охраняя сон Саске, заяц и правда выглядел устрашающе в ночных тенях, будто притаившийся в ночи хищник. Итачи и сам не смог уснуть, всю ночь следя за скалящейся зубастой игрушкой. А на следующее утро под задорное хлопанье в ладоши брата, забравшись на стол, стащил игрушку с полки. И, направляясь в школу, незаметно выбросил никому не нужную безобразную игрушку в мусорку, воровато оглянувшись, не застигнутый на своем преступлении.

Итачи недоверчиво ощупывал грудь, расстегнув пуговицы на больничной рубашке, но на бледной коже нет ни царапинки. А Кисаме с ехидной улыбкой и недобрым взглядом, закинув ногу на ногу, постукивал ручкой по колену.

Откровение о детских воспоминаниях и игрушке позабавили мужчину, но он сдержался от едких комментариев.

— Я чувствовал, как он воткнул в меня нож, я ощущал настоящую боль, — настаивал на своем Учиха.

— Итачи, это был кошмар. Причем я бы сказал, крик подсознания. Это Ваши угрызения совести. Вы корите себя за то, что положили Саске в клинику, будучи неспособным помочь ему. Вы ищете с ним встречи, но не можете найти его. Неудивительно, что Вы вспомнили именно этот отрывок из детства. Вы всегда были оплотом, защитой младшему брату. А заяц как нечто уродливое всплыло у вас в подсознании, это Ваша совесть била вас ножом.

И для успокоения красная пилюля, заранее приготовленная Кисаме — решение всех насущных проблем.