Психоделика любви: Начало (СИ)

— У ангелов нет имен. Как и нет у них снов, — Гаара приподнял руку и странно сжал пальцы так, как если бы его кто-то взял за руку. Измученный, повидавший слишком многое в реальности и выдумке, он говорил медленным, заплетающимся языком. — Она блуждает в мире между жизнью и смертью. Это мир теней, где все серое. На той же грани, что и мы между реальностью и кошмарами. Она не может из неё выбраться, потому что привязана к одному больному человеку. Он очень несчастен. Он ищет боли, но причиняет её другим. Он создает монстров из чужой боли. Монстры в её мире материализуются из наших криков и слез и пугают её. Ей страшно, она совсем одна, видит их каждую минуту в отличие от нас. С каждым днем их становится все больше.

— Гаара, это правда, что тебя хотят перевести в восточную башню? — подключился к разговору Тсукури. И на вопросительный взгляд Итачи пояснил: — Подслушал разговор Пейна с нашим Сатаной.

— Если это правда, ты бы мог передать ему от меня сообщение, — прошептал Учиха то ли себе, то ли присутствующим.

Но Гаара в миг вытянулся дрожащей струной, лицо его перекосило от гнева и страха и, вскочив, буйный больной сорвал с постели простынь, яростно запустив ею в посетителей.

— Мне нельзя туда! Нельзя! Нельзя! — заверещал Гаара, брызжа слюной. — Нельзя спать, если я усну, они заберут меня! Заберут меня! И вас тоже! За вами придут! Как вы этого не понимаете!

— Так, господа, достаточно, — Дей попятился назад, но, чуть не споткнувшись об лежащего на полу Тоби, чертыхнулся. — Эй, вставай давай, мы уходим!

— Шоколадная крошка на этом суфле просто объедение, — мечтательно промямлил Тоби, заворочавшись.

— Тоби… — теряя терпение, подозрительно тихо и спокойно проговорил Дейдара, для того, чтобы тут же приложить смачный пинок под пузо. — Проснись и пой, пока тебя не взорвали!

Кушетка казалось слишком жесткой, Итачи ерзал на неудобной поверхности, пытаясь скрыть нервозность и волнение. Об электросне он слышал впервые. А стоило войти в кабинет с десятками кушеток, начиненных связывающими жгутами и проводками, как Учихе захотелось развернуться на двух и пуститься в бегство. Нет у него времени играть в больного и лечиться сомнительными процедурами.

Когда они покинули Гаару, Итачи не переставили грызть кошки, и он заявил Дейдаре, что намеревается во что бы то ни стало попасть в восточную башню сектора Б, но Тсукури на такое заявление нахмурился и хмыкнул. Тоби и того ковырял в ухе, разговаривая сам с собой. Итачи мог надеяться только на себя.

На глаза легла красная повязка, пропахшая спиртом. В закрытые веки кольнуло легким ударом тока. Не болезненно, но странно. Хочется почесать глаза, но руки для предосторожности сплели ремни, крепко настолько, что после останутся красные полосы.

Итачи судорожно вздохнул, пытаясь расслабиться, чтобы уснуть. Но вместо этого глаза с каждым разом резало все больше. Хотелось заплакать и зарычать, сорвать треклятую повязку. Но руки крепко держали оковы, сколько бы Учиха не дергал ими.

По кабинету засеменили тихие, совсем легкие копошащиеся шаги. Что-то затрещало, и Учиха почувствовал свободу в запястьях. Поднял руки осторожно для проверки, стянул повязку. Быть может, процедура закончилась?

Грязно-белые кафельные стены кабинета превратились в серые помехи. Дородная медсестра, что подключила к аппарату, сидела в углу на стуле и медленно-медленно моргала. Несколько вдохов и выдохов Итачи — одно её моргание. Мир превратился в безразлично-серый. Как скучное черное-белое кино. А впереди что-то копошилось. Итачи приподнялся, недоуменно уставившись на нечто, качающееся из стороны в стороны на коротких, неуклюжих ножках. На фоне серого оно выглядело больного розового цвета — как человек, вывернутый наизнанку, только из ткани. Огромные черные глазища на несуразной большой башке, с которой свисают, как мертвые патлы, два длинных уха. А башку держал красный бант, напоминающий марлевую тряпку, пропитавшуюся кровью. Заяц. Его можно было бы назвать уродливым плюшевым зайцем, который почему-то передвигался по кабинету как по личной коробке. Зайка перебирал инструменты на бортике, выкидывая ненужные на пол. И достав нож, напоминающий кухонный топорик для рубки мяса, спрыгнул на пол, посеменив к Итачи.

— Итачи, время играться. Ты хочешь поиграть со старым добрым плюшевым зайкой?

Зайка запрыгнул на ноги Учихе, обнажив человеческие зубы в улыбке, и на двух задних лапках ступал по ногам юноши.