Психолог без границ. Случай первый

– Нет, я была поздним ребёнком и далась маме очень тяжело. Они уже хотели взять из приюта – но вдруг получилась я, все были очень рады. Всегда собирались вместе на праздники и рассказывали, какая я чудесная. Я играла на пианино, рисовала, знала французский и учила немецкий с английским – и это уже в начале школы. Вообще меня слишком много опекали, это я уже сейчас понимаю. Гиперопека – прочитала я в ваших психологических трудах. Да, это про меня. И когда я стала подростком – я взбунтовалась и бунтую и по сей день. Уже не так остро, конечно, но все же. Всегда хотелось попробовать чего-нибудь самой, без родителей.

– А Вы пытались? – спросила. Виктория, задумавшись, начала медленно говорить:

– Однажды в школе нам сказали, что лучшие ученики поедут в Артек. Вот тут настал мой звездный час. Хоть я и не была круглой отличницей, училась хорошо. Я старалась весь год изо всех сил – ведь это был шанс доказать всем, что я чего-то могу. И вот торжественный момент вручения путевок. Я слышу свою фамилию и понимаю, что это самый счастливый день в моей жизни. Я, я сама добилась этого сказочного отдыха. Уважительные взгляды всех одноклассников на линейке – вмиг из серой мыши я превратилась в суперзвезду, – Виктория ухмыльнулась и отпила газировку из высокого стакана. Она задумчиво помолчала несколько секунд, а потом продолжила:

А через две недели мы поехали в Артек. Мы как большие ехали в поезде без родителей, в купе нас было четверо. Я и девочки из параллельного класса. Я не была с ними знакома, только знала в лицо. Поезд тронулся. Я пошла в туалет, а когда вернулась – увидела, что все над чем-то смеются. Я подумала, что надо мной и сказала, что если они будут надо мной смеяться – то дам сдачи, так как не робкого десятка. На что одна девочка – Олеся, это я потом уже узнала её имя, сказала: «хорошо быть блатной, ты всех обижаешь, а тебя никто и пальцем не тронь, выпендрежница». Все замолчали, а я разозлилась ещё больше: « Это я выпендрежница? Да сама такая дура». А она мне: «Да ты вообще тупая, тебя взяли с нами только потому, что твой папа попросил Тамару Федоровну об этом».

Я не верила своим ушам. Тамара Федоровна – наша учительница всегда смотрела на папу с искренним восхищением. Когда папа забирал меня – часто говорила, какая я способная и одаренная, хотя я понимала, что уж не такой я и самородок. В общем, внутри у меня все оборвалось. Всю дорогу я смотрела в окно и не разговаривала ни с кем. Отказалась от еды и компота. Учителя, которые ехали с нами забеспокоились и наругали девчонок по купе. Олеся извинялась, плакала и даже предлагала дружбу – но мне было не до ндих. Мой мир обрушился, я поняла, что я – ничто.

В лагере на меня нашел «инсайт», как говорите вы, психологи. Я поняла, что все не так уж плохо. Что хоть я и такая никудышная, все всё равно меня любят. Вожатые постоянно беспокоились за меня, мне дали лучшую кровать у окошка. Меня сделали золушкой в представлении. А потом меня навещали даже папа и мама, они были тоже на отдыхе в Крыму и заезжали ко мне. Олеся стала моей подругой, я подарила ей свои шортики и панаму, и она сказала, что добрее меня она никого не встречала. Мы стали ходить вместе. Она мне казалась выскочкой и слишком красивой, на её фоне я была просто уродом. Но с ней было весело, такого в моей жизни ещё не было. Я узнала, что такое детские игры – меня брали играть в вышибалы, салки, ручеек, а вечером мы все вместе убегали из палаты на берег моря.

В общем, из лагеря я приехала другим человеком. Я не сказала родителям, что узнала про всё, я понимала, что они хотят для меня только лучшего, но внутри у меня что-то оборвалось. Я стала жестокой. Благодаря Олесе я завоевала положение, меня стали уважать в школе, а к старшим классам у меня появилось прозвище – Герда. Так я и жила. Олеся так и осталась моей единственной подругой. Именно она была той девочкой, для которой Костя сорвал с меня кулон. Она узнала кулон, когда он ей принес его. Она заявила на Костю в милицию – его долго потом мытарили, вызывали родителей. Олеся рыдала несколько дней и после этого охладела ко мне. Но мы все равно остались подругами.

Когда я познакомилась с Аркадием – Олеся была первой, кому я о нем рассказала. Я была уверена, что Аркадий тоже меня для чего-то использует. Но он носил мне цветы каждый день, дарил маме с папой конфеты и коньяк и уверял меня, что я его единственная муза. Я не могла в это поверить, так как все мои мальчики меня всегда бросали, и до Аркадия я была одинокой несколько лет. Я писала диссертацию, поступала на второе высшее, ездила на стажировку за границу и уверяла себя и окружающих, что мужчины мне не нужны. Я сама в это верила. Со мной никто не знакомился.