Психолог (СИ)

— Не повезло, говоришь?.. — мальчик как будто весь ушел в свои мысли.

— Верные подданные, его королевское величество просит вас отойти от трона на десять шагов назад!!

Эхо в этом зале было потрясающее, оно оглушало. И оно же немного застало гостей врасплох, судя по тому, как они разом вздрогнули.

Нарядный слуга, одетый в цветастый наряд, прокричал сей приказ после того, как к нему подошел сурового вида мужчина из стражников.

— О, нам не доверяют? — удивилась Фрея, иронично улыбаясь.

— Обычные меры безопасности, — пожал плечами Малькольм. — Они только усиливаются в присутствии принца. Келен, я думаю, что мы можем отложить исполнение нашего плана до…

— Нет, все хорошо, — мягко прервал его мальчик. — Просто идеально. Давайте немного отойдем, чтобы не раздражать доблестную охрану.

— Слушай, волшебник, а как зовут этого мальчика? — на сей раз она просто кивнула на молодого принца, который в этот момент усаживался на небольшой трон рядом с отцом.

— Виллем, — кратко ответил Малькольм, уже догадываясь, какие вопросы последуют за его ответом.

— Как и его отца? Не слишком-то оригинально, знаешь ли.

— Но так принято, Фрея, так попросту принято. В традициях не всегда должен присутствовать смысл.

— Малькольм, а должны ли мы ожидать еще и прибытия королевы? Я не вижу, куда бы она могла сесть, но… — мальчик медленно и вдумчиво осматривал всех людей, окружающих королевских особ.

— Здесь нет нужды беспокоиться, — успокоил его Малькольм. — Женщинам строго запрещено участвовать в важных государственных делах. Они считаются людьми… существами второго сорта. Их мнение редко учитывают.

— Но это же сексизм! — негодующе воскликнула Фрея.

— Это жизнь, — просто возразил Малькольм.

— Но не всех женщин можно отнести к описанной тобой категории, Малькольм, — усмехнулся мальчик. — Посмотрите-ка.

Все явно ожидали чего-то. Или кого-то.

И вот она появилась.

Прекрасная, как аккуратно подбитый и сведенный бухгалтерский баланс.

Приятно пахнущая, как только что напечатанный и сшитый гроссбух.

Безупречная, как искусственная роза на просторном столе без единой бумаги.

Да, это была она.

Аудитор.

Нежные белоснежные локоны падали на ее слегка приоткрытые плечи.

Напряженный и внимательный ответственный взгляд выхватывал из пространства все неточности и погрешности.

Ее элегантное парадное боевое платье было расшито прекрасными охранными рунами.

И за спиной у нее был закреплен короткий шест, отливающий металлическим блеском.

— Ну все. Нам жопа, — лаконично резюмировала текущую ситуацию Фрея.

— Неожиданный элемент в уравнении, который перечеркивает все наши прежние домыслы. Предлагаю отступить, — здравомысляще высказался Малькольм.

Но глаза мальчика постепенно начали заполняться жизнерадостным блеском, как у кота, который увидел цель своей жизни в маленькой птичке за окном.

— Да ладно, ребят. Кому сейчас легко? Давайте хотя бы попробуем, — легкомысленно предложил Келен своим спутникам.

И вдруг наступила тишина.

Стражники выученными движениями разошлись по своим местам.

Аудитор заняла позицию позади принца.

И все взгляды устремились на гостей.

Король Виллем Пятый галантно прокашлялся.

— Я вас слушаю, мои дорогие гости. Изложите цель вашего визита.

И вот официальный прием у достопочтенного государя начался.

XXI

Земля была сырой.

Видимо, природа недавно плакала, пытаясь слезами дождя смыть все несовершенства этого мира.

И кто-то все же умудрился развести небольшой костер, рядом с которым согревали свои безжизненные серые от грязи шкурки маленькие зайчата. Они невидящим леденящим взором смотрели на Зигмунда, как будто вопрошая его, почему он не присоединился к ним.

Ведь мертвым более не нужно тепло, не нужно думать о всяких, как оказывается, ненужных вещах, которыми постепенно заполняется голова. Сознание мгновенно очищается, освобождается, и эта образовавшаяся пустота прекрасна и совершенна.

Интересно, подумал Зигмунд, люди настолько отвратительные создания просто по той причине, что они крайне мелочны? Потому что многочисленные детали заполняют их неэффективно работающий мозг, заставляя думать обо всем и одновременно ни о чем?

Или все это и делает нас людьми? Сомнения, тревоги, беспокойства, беспричинный страх?

Мы постоянно, вечно хотим страдать, потому что именно это и делает нас живыми? Или тем самым мы просто расплачиваемся за свои грехи, что совершили в прошлых жизнях?

Шорох мокрой листвы оповестил о приближении еще одного живого существа.

Лиса, почему-то подумал Зигмунд.

Но разве лисы разводят костер?

Он повернул свою больную и опустошенную голову к источнику звука, прищурил свои невидящие глаза, перед которыми реальность расплывалась и дробилась на необъяснимые очертания.

Это все же был человек. Зигмунд даже обрадовался — ему крайне хотелось кому-то пожаловаться, попричитать, хотелось кого-нибудь в чем-то обвинить.

— Почему ты вытащил меня? — хриплым голосом спросил он.

— Меня попросили. Я лишь вернул долг, — голос был незнакомым, глубоким, мрачным.

Зигмунду голос понравился. Его модуляции пришлись как раз в тему к его паршивому настроению.